Повелитель Теней. Том 2

— А меня вот интересует сколько же еще в Аурхейме осталось Вестниц Смерти, — улыбнулся Бахус, ритмичными движениями принявшись продавливать виноград, опираясь на край широченной бочки. — Не так уж часто в наше время появляются из тьмы веков бездушные воительницы. Да еще в охранении развалин форта Темной Армии. Не просветишь меня, Аминасифаль, что вы там в свое время так тщательно пытались скрыть?

— Какое тебе до этого дело?

— Встречный вопрос, — улыбнулся Бахус. — Зачем ты снова пришла ко мне? Неужто у Старшей Богини так мало дел, раз она по каждому поводу бросается ко мне за советом?

— Потому что кроме тебя больше некому было подсказать зверолюдке, что ее собственную душу можно использовать для починки души Практика! — бросила в ответ Аминасифаль.

Бахус, покачав головой, приостановил свои движения ногами и беззастенчиво подкатал полы платья до колен, чтобы не испачкать их.

— Столько лет прошло, а все равно предпочитаю делать вино по-старому, — пояснил он свои действия. — Вот ты говоришь, что кроме меня никто не мог ее надоумить… Насколько я знаю, это довольно распространенный способ спасения родственных душ. Как-никак, а все создания Практиков и демонов в основе своей имеют Магию Теней, как и у людей, когда-то. Так что пожертвовать собой, чтобы не дать оболочке души Практика окончательно распасться, зверолюдке мог посоветовать любой из богов. Тот же Калидус, например.

— И какая выгода Богу Зверолюдов от этого польза? — поинтересовалась Аминасифаль. — Он ведь нейтральный бог.

— Как и зверолюды больше не служат Практикам, — напомнил Бахус. — Да и я тоже, нейтрален…

— Но подослал к Практику своего Паладина!

— Я уже объяснял причину, — устало вздохнул Бахус, продолжая работать ногами. — Ты как-то перенапряжена. Давай, — он кивнул в сторону соседней бочки, которая уцелела. — Снимай свои божественные сандалии, омывай ноги в роднике и помоги старику приготовить божественное винишко. Заодно и поговорим о том какие же у нас могут быть интересы.

Некоторое время Аминасифаль молчала, сверля Бога Виноделия взглядом, после чего, поняв, что ничего путного в ответ она не получит, последовала его совету и отправилась подготавливаться.

Спустя пару минут уже оба божества давили божественный же виноград божественными стопами.

— Я не говорил со зверолюдкой, — пояснил Бахус. — С моей стороны это выглядело бы глупо.

— С учетом того, что ты приставил к нему своего последователя?

— Для наблюдения, — усмехнулся Бахус. — Не скрою, сперва подумывал над тем, а не завербовать ли мне мальчишку. А потом, поговорив с тобой, понял, что это будет не самой светлой и благоразумной мыслью. Так что я просто держу при нем своего адепта, время от времени приглядываю за тем, что там происходит, чтобы знать самые последние новости. Знаешь, не хочется однажды проснуться и узнать, что мир сошел с ума, а ты последний, кому это стало известно. Того же я советовал и тебе, когда говорил о воительницах. Пристроила бы к нему парочку бабенок посмазливее, или нашла бы подход к своей отвергнутой лучнице — и не тратила бы время на все эти козни.

— Он виновен в смерти всего нашего пантеона!

— Для начала — не он, а его покровительница, Геката, — напомнил Бахус. — Как следствие, думаю, тебе не стоит напоминать, что за развязыванием Последней Войны стоял как раз Светлый Пантеон.

Со стороны Аминасифаль послышалось неясное бормотание.

Гневное.

Очень гневное.

— Понимаю, — согласился Бог Виноделия. — Вспоминать об этом не хочется, но нам, тем кто застал ее, ведь не надо пудрить друг другу мозги, не так ли? Мы прекрасно понимаем, что все эти сказки не стоят и ломанной медяшки, если кто-то целеустремленный начнет копаться в истории Аурхейма.

— Почему ты решил, что зверолюдке мог помочь Калидус? — резко спросила эльфийская богиня.

— Я не утверждаю, — поправил ее бог Виноделия. — Я лишь предполагаю, что именно конкретному Богу гораздо проще дать указание своей пастве, чем кому-то постороннему из нашей братии…

— Значит все-таки Калидус, — богиня замерла на мгновение. — То-то я думаю этот смердячий пес давненько не показывается!

— О, Создатель, — взмолился Бахус Единому Богу. — Наставь свою фурию на путь просветления. Ибо сил старого бога-алкоголика уже не хватает нести этим заблудшим философию жизни.

— Ты же знаешь, что ему наплевать, не так ли? — уточнила эльфийская богиня, задумчиво посмотрев на соседа по труду.

— А кто ж в этом виноват? — уточнил Бахус. — Сперва отрываете от своих душ темную ее часть, потом объявляете себя богоизбранным народом, потом боретесь со всем, в чем еще осталось темное начало… И вот, спустя тысячи лет, вам, эльфам, до сих пор неведомо, что именно единство и борьба противоположностей — созидания и разрушения — делает этот мир таким прекрасным.

— Ты уже выпил, что ли? — с подозрением посмотрела на него Богиня Войны и Мести.

Бахус разочаровывающе вздохнул.

— Эх, молодежь… — горестно произнес он. — Как вы себе представляете, чтобы Бог Виноделия хоть день провел трезвым?

— Старый алкоголик, — презрительно произнесла Аминасифаль. — Как тебе не совестно-то?