Повелитель теней. Том 5 (СИ)

Они обнялись, а Крабогном, который как раз в этот момент решил навестить своего непутёвого друга, стоял в углу комнаты — невидимый, полностью скрытый в тенях. В правой клешне он держал картонный стаканчик с горячим какао — его он сварил самостоятельно, напугав до чёртиков поваров Академии, которые решили, что на их кухне завёлся полтергейст. В левой же он сжимал билеты на балет — прочитал в какой-то статье, что девушки любят культурные мероприятия. В способности директора красиво ухаживать Крабогном не особо верил, поэтому решил ему помочь. Однако, как оказалось, директор был весьма умел в другой науке. Крабогном смотрел на счастливую парочку, и внутри него разливалось тепло. Всё-таки есть в нём талант создавать настоящую любовь! Может, ему открыть собственное агентство знакомств и подрабатывать там свахой?

* * *

Когда я добрался до общежития, Маша по второму кругу пересказала всё, что с ней происходило в последние дни, и снова описала своё видение. Я не стал её расстраивать, но по факту её пророчество было почти бесполезным — праздник, девушка без лица, отравленный нож. Никаких опознавательных знаков, никакого намёка, кто это может быть. Мне теперь бояться всех девушек? Избегать всех праздников? Разумеется, я оценил своё окружение и прикинул, кто бы мог быть этой загадочной девушкой. Подозрения пали на Викторию Столыпину — больно уж она странная, непоследовательная и взбалмошная. Вдобавок пригласила меня на бал в Божественный интернат — чем не праздник? А вот с тем, что происходило с Машей, было куда понятнее — определённо, причиной её потерь памяти был Перун. Не нужно семи пядей во лбу, чтобы догадаться — Маша добилась поставленной цели. Она смогла увидеть не одно, и даже не два пророческих видения обо мне. Её упорство было вознаграждено — она едва ли не через день видела моё будущее… и моментально его забывала. С помощью Перуна, разумеется. Она отнеслась к этому довольно беспечно — немного испугалась, постаралась обо мне не думать, но сейчас снова воодушевилась и твёрдо решила не сдаваться.

На прощание она мне пообещала:

— Я буду пытаться снова и снова. Будь, пожалуйста, на связи. Как только я что-то увижу, так сразу же тебе и позвоню. Никто не успеет стереть мне память. Даже Бог!

Я был настроен весьма скептично — меня не отпускало интуитивное чувство, что она совершает огромную ошибку. Короче, чуйка вопила, что идея паршивая. Поэтому первым делом после разговора с Машей я отправился в библиотеку, где насобирал стопку книг о стирании памяти и углубился в чтение. Ничего хорошего я не вычитал — все книги сулили Маше отмирание нервных клеток, ухудшение работы мозга и постепенное угасание. Средневековый экспериментатор-чернокнижник, которого впоследствие казнили за его «научные» исследования, изучал стирание памяти и его последствия на людях. Его несчастные подопытные через год ужасных экспериментов полностью теряли связь с реальностью и не могли нормально функционировать. Они постоянно галлюцинировали, а под конец и вовсе неподвижно лежали и пускали слюни. Я поморщился: для такого урода-экспериментатора повешение — слишком лёгкая смерть.

Значит, мне необходимо просто отговорить Машу и объяснить ей последствия необдуманных действий. Однако… Надо кое в чём убедиться. Я пошёл к Виктору Викторовичу: его сестра обладает пророческим даром, к тому же он активно помогал Маше в освоении её способностей. Он точно должен в этом разбираться. Я нашёл комнату директора и постучал. Мне никто не ответил. Я потоптался перед дверью ещё пару минут и развернулся, чтобы идти обратно, однако услышал приглушённый смех Виктора Викторовича. Он доносился из соседнего коридора. Я заглянул за угол — по узкому тёмному проходу крались Виктор Викторович и Ариадна, хихикая как школьники. Я громко откашлялся, привлекая их внимание. Они в ту же секунду выпрямились и натянули на лица серьёзные мины.

— Я догоню, — сказал Виктор Викторович, мягко подтолкнув Ариадну к своей комнате, а потом кивнул мне и, поманив за собой, отошёл к тёмной нише чуть в глубине коридора. Когда я приблизился к нему, он набросил на нас купол тишины, чтобы никто нас не смог подслушать, и слегка раздражённо поинтересовался: — Ломоносов, что опять случилось?

— Ничего? — я нарочито захлопал глазами. — С чего вы взяли?

— Не дури мне голову. Ты не идиот и не стал бы злоупотреблять моим расположением без весомой причины, — скривился директор. — Выкладывай всё подчистую или не трать моё время.

— Уговорили, — я усмехнулся и перешёл на серьёзный тон: — Меня интересует, как поведёт себя пророческий дар, если оракул настроится на определённого человека.

— Один раз настроится? — уточнил Виктор Викторович.

— Много раз. Очень-очень много раз. Допустим, оракул долгое время пытался вызвать видения только об одном человеке.