Повелитель тлена

Первое, чем поинтересовался Мар, это самочувствием графини.

— Госпоже сегодня весь день не здоровилось. Опять мигрень. Даже к ужину не спустилась, — отчитался слуга и, получив разрешение быть свободным, отправился отдыхать.

А Бастиан, преодолевая по две ступени за раз, взбежал по лестнице, мысленно ругая мистера Ройса, их семейного лекаря, которому никак не удавалось подобрать для Эмилии действенное лекарство. Жена нередко была вынуждена оставаться в постели из-за сильной головной боли и могла часами не покидать своих покоев.

А он, вместо того чтобы посвящать ей каждую свободную минуту, заботился о другой. Девушке, даже мысли о которой казались ему преступными.

Стараясь не разбудить жену, Бастиан чуть ли не на цыпочках миновал уютный будуар и осторожно приоткрыл дверь, что вела в спальню.

Но переступить порог так и не смог.

Огонь в камине почти догорел. Света, отбрасываемого умирающим пламенем, едва хватало, чтобы осветить просторную опочивальню. Всё вокруг утопало во мраке, но даже он не сумел скрыть жуткую картину смерти.

Такую знакомую. А оттого ещё более страшную. Ирреальную.

Безразличие, ещё недавно властвовавшее в сердце мага, сменилось паникой. Болью, отчаяньем. Нежеланием осознавать, что то немногое, светлое и чистое, что ещё оставалось в его жизни, ушло из неё навсегда.

Сколько раз Бастиану Мару доводилось видеть иномирянок, беспробудным сном спящих на ложе из истлевающих лепестков роз. Заботливо укрытых тончайшим саваном — искусной иллюзией, постепенно истаивающей.

Таких безмятежных, охраняемых механическим созданием. Больной ублюдок всегда оставлял их на телах своих жертв.

И вот сегодня коллекция мага пополнилась ещё одной механической бабочкой, приходившей в движение от малейшего прикосновения. Словно она оживала, взамен отнимая жизнь у той, чей покой оберегала.

А сегодня — каждый шаг, что приближал его к любимой, отдавался в сердце нестерпимой болью — она отняла сразу две жизни.

И Эмилии, и его.

Часть II. Леди-загадка.

ГЛАВА 1

Полгода спустя

— Девочки, живее. Дилижанс вечно ждать не будет, — поторапливала нас мадам Луари, стоя на ступенях лестницы и лёгким взмахом кисти звоня в колокольчик.

За минувшие месяцы я настолько привыкла к этому звуку, а также к медоточивому голосу хозяйки пансиона, что невольно стала считать их неотъемлемой частью своей жизни.

Нас будили звоном колокольчика, им же приглашали на занятия и в столовую. А когда мадам желала пообщаться тет-а-тет с кем-нибудь из воспитанниц, тоже выходила на лестницу вместе со своей любимой серебряной «погремушкой».

И вот сегодня я слышу задорную трель в последний раз. В последний раз, сидя на подоконнике, любуюсь раскинувшимся за окном садом.

Первый месяц осени уже миновал, но по-прежнему стоит тёплая погода и природа радует взор буйством красок. Как же я любила гулять по этому саду! Уединяться вечерами в одной из его беседок. С книгой или просто коротать время в тишине, наслаждаясь умиротворяющим пейзажем. Покоем. В котором тогда так нуждалась.

Оказалось непросто свыкнуться с новой версией самой себя. Перестать вздрагивать всякий раз, когда ловила своё отражение в окне, за которым сгущались сумерки; либо в зеркале, что стояло на туалетном столике. В кристальной глади озера, расположенного неподалёку от пансиона.

Пансиона, приютившего меня на целых полгода.

Помню, как переступала порог этой трёхэтажной громады в сопровождении мистера Поррина и слуги, отворившего нам ворота. Мой провожатый неловко переминался с ноги на ногу и мял в руках потёртое кепи, чуть ли не с открытым ртом обозревая окружавшее нас великолепие. Да и моя челюсть так и норовила свалиться вниз.

Мраморный пол с замысловатым узором сверкал в лучах солнца, и в нём, как в зеркале, отражалась многоярусная люстра из позолоты и хрусталя. Высокие двери из морёного дуба, расположенные друг напротив друга, вели в роскошно обставленные комнаты. Одна — в столовую, где мирно чаёвничали несколько девушек, другая — в салон, выдержанный в пурпурных тонах. Из холла наверх уводила широкая лестница. И на последней её ступени стояла женщина, одетая со вкусом: неброско и в то же время элегантно. Намётанным взглядом она оглядела меня, не сумев скрыть довольной улыбки.

Видать, сразу почувствовала во мне пришлую.

Знакомство с владениями мадам Луари стало первым ярким и, как ни странно, светлым воспоминанием об Эльмандине. Доселе мне доводилось видеть только унылые, мрачные пейзажи: уездные города, охваченные стужей и дождями; убогие шатры, на которые ночами, точно изголодавшийся пёс, набрасывался ледяной ветер; блеклые площади, где я мёрзла часами, ожидая, когда закончится очередное выступление артистов.

Здесь же всё было пронизано теплом и светом. А ещё ароматом булочек с корицей…

Помню, как мадам Луари пригласила меня в кабинет. И пока я, утонув в глубоком кресле, глазела по сторонам, высшая штудировала послание моего загадочного покровителя.

Которое ей с лёгкостью удалось вскрыть.