Повелитель тьмы (ЛП)

— Я не могу сказать тебе больше, — произнесла она. — Оставь себе последнее перо. Это был последний бесплатный совет. Я не обманываю тебя темный, но я связана с оракулом, которого могу вызвать, что бы обсудить твое предложение и цену, но если ты ошибешься…

— Я понимаю.

— Интересно, что ты сделаешь, — сказала она и вздохнула. — Хотя это не важно. Все равно это случится. А теперь подойди! И обними меня…

— Но я думал, ты, же сама сказала…

— Я не прошу, чтобы ты взял меня, на это нет времени. Я прошу о том, что ты можешь дать мне мысленно. Когда я касаюсь этого тела, оно становится живой памятью темный, видение, отпечатывается в моей голове, которое я могла бы вызывать всякий раз, когда мне захочется представить тебя, как будто ты во мне. Позволь мне иметь свои игрушки. Это не причинит тебе боль, но успокоит усталого и старого суккуба темными и одинокими зимними ночами.

Гидеону было жаль ее, пока она ходила рядом с ним, а затем обняла его лицо морщинистыми руками.

— Я буду скучать по тебе, — сказала она, двигая изувеченными пальцами вниз к шее. Словно она была слепая и могла видеть только наощупь.

Гидеон пригляделся к ней, и у него перехватило дыхание. Она была слепой. Почему она никогда не показывала этого ему?

— Ты не можешь видеть! — воскликнул он. — Но все эти годы, я этого не замечал.

— Я — иллюзия, темный, помнишь? Ты видел то, что я хотела, чтобы ты видел. Мне не нужны глаза для того чтобы видеть, боги наградили меня этим. Это случилось несколько веков назад, из-за моего ясновидения. Третий глаз видит намного больше, чем те два глазных яблока, в которые ты вглядываешься, темный. Я вижу твою сущность этими старыми пальцами, и твое изображение навсегда останется в моих глазах.

Она продолжала исследовать пальцами его плечи, затем широкую грудную клетку, и брюки из кожи угря. Расстегнув их, она сжала руками его яички, словно два драгоценных камня, из его груды вырвался стон. Когда она ласкала его член, он стиснул зубы. Она не упустила ничего. Он снова был возбуждён, как и после полета. Она сжала его яички, от чего бедра дернулись вперед и член удлинился, вены надулись, а кожа натянулась.

Гидеон застонал и закрыл свои глаза. Вообще- то он был против этого с момента приземления, и убеждал себя, что это сродни тому, что делали Древние духи в лесу Мэриуса. Ему необходима была разрядка, с тех пор как молния наблюдателей задела его. Ветра было не достаточно, чтобы уменьшить желание пробужденное молнией, это было похоже на то, чем всегда занимались нимфы, когда они были рядом. Эта боль терзала его. Покорный, он открыл свои глаза и наклонился вперед. Лавилия была неземным и красивым существом и это его последний визит.

— Ты должна будешь закончить то, что ты начала, — произнес он хриплым голосом. — Это все удар молнии.

— Это моя цель, темный, — ответила Лавилия. — Но ты не должен быть во власти этого прекрасного ствола, который держу сейчас в руках. Я сохраню в памяти и легендах об островах Аркуса навсегда. Да, больше ты сюда не придешь, Гидеон, Повелитель Тьмы, но легенды о тебе буду жить, даже спустя время. Я прослежу.

Холодный озноб промчался по спине Гидеона.

— Ты говоришь так, словно я собираюсь умереть, — произнес он.

— Бессмертный не может умереть, и не важно, где он будет жить, ты знаешь это. Так же, как член Саймона был когда-то сохранен на пике своего величия, чтобы сохранить его в истории, так и твой будет в момент семяизвержения. Поскольку так делается для всех Повелителей Аркуса, прежде чем я умру. Это — мой подарок будущему потомству архипелага, чтобы любой, кто придет на эти острова, знали какое величие когда-то правило здесь.

Гидеон хмыкнул. Он видел фаллос Саймона и как тот отправил его на дно, создав волну на Острове Туманов, и Мегалин, так его и не увидела.

— Так это ты слепила тот фаллос Саймона? — проговорился он.

Она кивнула.

— Моим третьим глазом, так же, как я леплю твой сейчас. Он будет самым большим, темный. Постой! Я чувствую, как течет кровь по вздутым венам, как наливается головка, кожа становится мягкой и шелковистой, и твердеет плоть. Ни один мрамор, откуда бы он не был добыт, не сможет отразить всей красоты. Без моей магии этого не сделать.

— Коснись моих крыльев, — произнес Гидеон, пытаясь ускорить процесс. Его желание было таким сильным, что он больше не мог выносить эту боль.

— Нет … еще … пока рано… — ответила она, водя рукой по всей длине его члена, не прикасаясь к гладкой головке, из которой начала просачиваться жидкость. Его член налился кровью, что в жутком свете казался фиолетовым, и он смотрел, как ее ловкие пальцы скользили по плоти.

— Зубы слюды! — охваченный злостью выкрикнул он. — Сделай это! Мои крылья! Погладь мои крылья и освободи меня от этой пытки …, Хватит!