Повелитель ветра

Ярослав не планировал легко сдаваться, однако на сей раз он находился далеко от дома. Не улечься в глубокую медитацию на полу перед камином, не позвать на помощь лучшую грелку на свете – Скинхеда. «Ладно, – подумал Ярослав безо всякого энтузиазма, – проверим, правильно ли я понял Любу!»

– Хорошо, Андрюх, – сказал он вяло, – сегодня так сегодня. Когда, куда, с кем?

«Рискну здоровьем», – мрачно добавил он про себя.

Через десять минут он выходил из здания Педагогической академии. В далекой вышине над городом парило идеально выглаженное ярко-голубое полотнище, московский воздух приятно нагревался после затянувшейся суровости весенних ветров и ливней. Ослепительно-белое солнце предвещало жару. Ярослав подумал, что к полудню изнурительное городское пекло добьет его бедную голову. И тут заметил, что грозные признаки надвигавшейся мигрени исчезли бесследно. Преподавательская карьера сразу показалась гораздо более привлекательной, нежели полчаса назад!

Ярослав нога за ногу побрел к машине, прижав к уху телефон. Он звонил Матвееву. Обсудили самочувствие. Лучше, уже почти нормально. Итоги вчерашнего визита родителей. Неоднозначные. Сын был обруган за разгильдяйство, неосмотрительность, и вообще, вечно с ним что-нибудь такое случается! Мама опять настаивала, чтобы он повесил на окна шторы, потому что без них неуютно, вид комнаты какой-то незавершенный, да и опасно. Зато отец скорее порадовал: не слишком много бурчал и привез бутылку отличного, редкого вина! Ярослав посмеивался, но в глубине души испытывал определенную неловкость: при редких встречах он хорошо общался с Матвеевыми-старшими, несмотря на некоторую европейскую суховатость много лет проработавших за границей стариков. Манера, в которой говорил о них Григорий, имея к родителям свой счет за их вечную занятость и отстраненность, за детство, проведенное с няньками, еще бог знает за что, сугубо личное, порой казалась Ярославу просто пасквильной.

– Гриш, извини, я долго беседовать не могу: дел выше крыши.

Ярослав попросил разрешения сделать полный химический и какой еще понадобится анализ веществ, из которых состоит таинственный «дротик».

– С ним будут обращаться предельно аккуратно, – уверенно пообещал Ярослав и шутливо добавил: – Специалист в резиновых перчатках и халате сделает химический анализ…

– Зачем? – перебил Матвеев. Голос Григория почему-то стал напряженным, без следа прежнего легкого веселья.

– Мне же надо узнать происхождение этой штуки: хотя бы рукотворная или нет. Может, она с неба свалилась. Метеорит…

– Не надо ничего исследовать! – резко потребовал Григорий, будто бритвой полоснул. – Я просил тебя выяснить только одно: было ли нападение простой случайностью. Пожалуйста, не вкапывайся больше ни в какие детали!

Повисло молчание. Ярослав видывал Григория и таким, но еще ни разу в жизни удар подобной силы Матвеев не обрушивал на него. Чувствовал себя как обиженный мальчишка, когда внезапно врезал лучший друг. То ли заплакать с горя, то ли сдачи дать… Решил выдержать паузу.

– Ты и так много сделал. – В голосе Григория поуменьшилось резкости. – Ясь, спасибо, ты мне очень здорово помог! Слышишь? Не обижайся, пожалуйста!

– Хорошо, – ответил Ярослав уклончиво.

– Ясь, я не понимаю, зачем ты продолжаешь возиться с этим… «дротиком»? – воскликнул собеседник с новым приступом раздражения, но уже не враждебно-ледяного. – Ты ведь уже все выяснил. Что-то еще беспокоит в этой истории?

– Ну почему беспокоит? – медленно отвечал Ярослав, подбирая слова. – Нападение, вероятнее всего, не было заранее спланированным и подготовленным… Мне просто интересны некоторые детали. Чтобы закрыть тему, я хочу… хотел бы узнать, что за штука тебя спасла!

– Ясь, это лишнее! – твердо заявил Григорий. – Оставь в покое эту вещь. Она действительно нужна мне как вещественное доказательство. Я заберу, как только смогу. Или ты заедешь в гости, если будет время. Договорились?

– Договорились, – согласился Ярослав и стиснул зубы.

Он с ожесточением нажал на кнопку «отбой» и несколько долгих мгновений боролся с острым желанием шмякнуть телефон об асфальт. Уважение к технике и труду корейских рабочих победило разрушительный порыв. На самом деле треснуть хотелось не телефоном об асфальт, а кулаком о матвеевскую голову. «Вляпался!» – подумал он одновременно и о Григории, и о собственном идиотском положении.

Гриша, когда хотел, мог выстраивать глухую защитную стену. Непонятно было, то ли он скрывает злой умысел, то ли плоды глупой ошибки. Ярослав легко взломал бы сопротивление и выяснил все прямо сейчас, но уважение к другу не позволяло ему использовать тактику «ногой в дверь». Григорий интеллектуально развит. Защита таких людей взламывается на уровне чувств. А трогать чувства старшего товарища Ярослав не решался. И так он нахлебался стыда благодаря запискам Ксении, неожиданно оказавшимся посвященными именно Матвееву!