Повелитель ветра

Он принципиально не занимался целительством. Во-первых, знаний недостаточно и нет времени на их приобретение. Во-вторых, когда лечишь, отвечаешь за больного двадцать четыре часа в сутки; а его основная работа содержит столько опасностей! Сильные удары, направленные в него самого, могут ударить и по пациентам. «Я лечу землю», – отвечал он, если упрашивали полечить, укоряли. И еще. Вылечить серьезную болезнь – это ведь не только подремонтировать организм. Надо найти ее подлинные причины, может, коренящиеся в сознании человека, может, в его прошлом, а может, и в других жизнях. У Ярослава под такую тонкую деятельность просто не заточены мозги!

Чем же помочь? Он знал многих целителей и экстрасенсов, но мало кого ценил. Здесь дело было серьезное: с края света человека вытаскивать! Вспомнил о Любе. Назвал Евгению Ильичу имя.

– Не знакомы с такой?

– Нет.

Значит, ошибся, не Люба создавала для фирмы защитные покровы. Он отрекомендовал целительницу наилучшим образом и продиктовал президенту ее телефон. Тот вежливо записал. При этом на лице бизнесмена ясно читалось сомнение: не разводят ли его на денежки? Надо подождать, послушать, какой диагноз великий специалист по энергоэкологической защите поставит «ЧеНепу» и сколько запросит за исцеление компании – тогда будет яснее, насколько честную игру он ведет.

– Не тяните время, – попросил Ярослав. – Я с этой бабой не в доле, а клиентов у нее без вас хоть отбавляй!

Еще Ксенин пробой может его подсасывать, хотя кабинет Евгения Ильича, к счастью, далеко от ее вотчины. Ярослав решил все-таки поставить ему защиту от отсоса энергии, но крепкий защитный покров сдувало, как перышко, дуновением от близко подступающего края бездны. «Я предупредил! – с досадой подумал Ярослав. – Ну, прими же ты правильное решение!»

Дольше задерживаться не стал. Любимый старший друг, учитель, Григорий Матвеев в кои-то веки обратился к нему с серьезной просьбой и ждал – наедине со своей бедой! Ярослав поспешил на помощь.

До «Войковской» Ярослав добрался только к половине первого ночи: полузатопленная необычайно сильным ливнем автомобильная Москва встала. Пробки и заторы рассасывались так же медленно, как просачивалась в трещины и выбоины асфальта обильная небесная влага. Водители, обезумевшие от усталости, голода и тоски по мягким постелям, орали друг на друга гудками и матом из открытых окошек, сталкивались бамперами, почем зря разбивали друг другу фары и со скрежетом выкорчевывали наружные зеркала. Останавливались выяснять отношения, увеличивая хаос и неразбериху.

В животе урчало. Ярослав достал из бардачка припасенные на такой случай пакеты с сухариками, чипсами и прочей дрянью. Не помогло. Он вспомнил мясо по-матвеевски – одно из фирменных Гришиных блюд. Слюнки потекли ручьем. Потом Ярослав сообразил, что Григорий редко готовит впрок и разогревать ему сегодня предстоит, скорее всего, банальные пельмени. Живот одобрил мысль о пельменях очередным приступом урчания.

Интересно, как Матвеев представляет себе деятельность своего младшего приятеля?

В молодости Ярослав, увлеченный своим делом, порывался рассказать о нем дяде Грише, но нарвался на глухое и жесткое сопротивление. «Магия? Эзотерика? Ясь, лучше бы ты не занимался такими вещами! Я всего этого не люблю и боюсь!» Ярослав кидался спорить, горячо отстаивать свои убеждения. Григорий замыкался: «Я не хочу дискутировать с тобой на эту тему», – бросал раздраженно, надменно и надолго умолкал. Ярослав маялся: он привык откровенно обсуждать с дядей Гришей все на свете; немилость самого близкого ему друга и наставника к делу, которое казалось дороже жизни, обескураживала и обижала. Но оставалось только смириться. Заметив, что старший товарищ стал вроде бы даже сторониться его, Ярослав принял меры, чтобы избежать раскола столь дорогой ему дружбы. Он придумал обтекаемый термин: «биоэнергетическая защита в сфере экологии и бизнеса», уболтал Григория малозначащими фразами о научном подходе, сказал, что работает с точными приборами в руках, попросил помощи в освоении химии, которая, в отличие от физики, так тяжело ему давалась. Григорий постепенно оттаял, а Ярослав больше никогда о содержании своей деятельности с ним не заговаривал. Недосказанность по взаимному умолчанию так и осталась между ними зарубцевавшейся трещиной.

Теперь Григорий рискнул обратиться к Ярославу за помощью. Ярослав стал прикидывать, в какой форме обсуждать с ним все, что сумеет выяснить, чтобы не спугнуть, не дать повода пожалеть об оказанном Ярославу доверии? Со своими клиентами Ярослав так не церемонился: раз пригласили, значит, готовы поверить любому слову нетрадиционного специалиста. Усомнятся – пусть пеняют на себя! В запасе для сомневающихся всегда оставалась простая и убойная техника: считать информацию о семье, о здоровье, словить пару-тройку немудреных мыслей, наконец. Но с Гришей надо быть предельно осторожным. Упаси боже от подобных фокусов!

«Не люблю и боюсь!» – резко, как удар хлыста, звучало в ушах. Он не сказал: «Не верю».