Повелитель ветра

Предлагает идти либо в тот ресторан, который находится в парке – его товарищ говорил, что там отличные шашлыки, либо еще в какой-то очень хороший ресторан у «Пионерской» – он сам бывал там прежде. Шашлыки в парке решительно отвергаю: страшновато! Соглашается с моими опасениями легко, но формально: по-настоящему я его не убедила.

Идем пешком до «Пионерской» и дальше. Что-то с интересом рассказывает. Уже не чопорный, потеплее, но еще очень сдержанный. Упоминает несколько раз: «мои сыновья». Думаю: разве у него не дочь – второй ребенок? Упоминает и дочь. Разве у него трое? Чую, что вопросы на эту тему не будут приветствоваться. Куда торопиться? Сам расскажет! Он – легко: «Я вам не рассказывал, что у меня есть приемный сын?» – «Нет». Бывшая жена вышла за иностранца, родила от него…

История звучала легко и непринужденно. Много позже узнала, что легкости нет и в помине. Слышала от К., что жена не просто ушла – бросила с особой жестокостью, поступила подло. В чем именно заключалось дело – К. молчит. Я сама поняла. Австралия до сих пор сильно заинтересована в молодых женщинах, тем более если те приезжают с дочерьми. У них слишком много одиноких мужчин. А в начале девяностых получить визу было так просто! И никто не стал проверять, подлинная ли подпись стоит под доверенностью, выданной отцом на своих детей.

Австралии не повезло: родился мальчик. Новый муж ушел, когда ребенку было года полтора. Отец сыном вовсе не занимается. А мальчику уже десять лет. Ему грустно: все в школе рассказывают, как проводят выходные, каникулы со своими отцами, а ему и сказать нечего. Старший сын, который большей частью и воспитывает парня, придумал: «Папа, а ты усынови его!» «Я согласился. Другие люди десятки лет бьются, чтобы хоть одного ребенка родить, а тут – готовый сын «на халяву»!» Я искренне подтвердила, что это здорово. Про себя подумала: «У него есть взрослые дети, которыми не надо заниматься, так как они живут далеко. Старость подстрахована еще и приемным сыном. Множество увлечений, удобный, комфортный быт. Ему ничего не нужно! Вряд ли он захочет менять свою жизнь».

Рассказывал про младшего: как тот в первую встречу произнес первые в своей жизни слова по-русски: «Привет, папа!» А дальше: «Пиво есть?» Это старший в шутку его подучил. Много позже узнала, какой он сам любитель шуток и розыгрышей. Как-то рассказал об одном сложном и не беззлобном розыгрыше, который он сочинил и срежиссировал. Жертвой стал коллега по работе, исполнителями – весь отдел. Жертва потом сильно обиделась, но, кажется, досталось ей поделом. Суть истории я совсем не запомнила. Поняла, что он может быть великолепным, смелым организатором, но очень жестким.

Долго искали ресторан. Ходили туда-сюда возле метро. Нашли. Закрыто-заколочено. Чувствую разочарование и легкую досаду: плохо подготовился к встрече. Виду не подаю. Говорит, что знает ресторанчик на Горбушке. Можно доехать, а можно и пешком туда дойти. Я – про себя: можно было бы и до центра доехать – с гарантией нахождения и качества!

На пути «Турист» с отделом техники. Попросил – заходим. Смотрит витрины, восхищается, что нашел какие-то блочки, которых в других местах нет или они там значительно дороже. «Я сюда вернусь, куплю». Великодушно предлагаю ему сделать это сразу. Твердо отказывается, хотя чувствую, что ему хочется. Но: «Я буду долго выбирать, хочу многое тут посмотреть, вам это не интересно, не хочу задерживать!»

Ярослав отказывался признаться самому себе, как сильно волнуется! Он крепился, когда герой Ксении рассказывал о бывшей жене и детях: мало ли случается в жизни самых удивительных совпадений? Он не решался поверить той информации, которая приходила в голову, минуя текст. Но такое знакомое словечко «блочки»!.. Он уже совершенно освоился с почерком Царевой, но страдал от принятой ею малопонятной системы сокращений. Тем не менее следующие страницы он проглатывал так торопливо, как только мог, отыскивая среди строк имя героя: назвала же она его хоть где-нибудь – по рассеянности или от избытка чувств!

«Проходим мимо пиццерии. Ему не понравилось, что зальчик маленький – на два столика. А я бы там, пожалуй, осела: уютно! Вскоре, побывав в тех краях снова – по делам, я обнаружила, что там есть второй зал – достаточно большой. Скрепя сердце делаю вид, что считаю нормальной эту прогулку. Идем к Горбушке.

Рассказывает что-то про свою няню, ее судьбу, сложные семейные отношения. Была старушка-соседка, которая за ним присматривала, и была еще няня. Одна из них была добрая, а другая наговаривала на него. Трогательно, что он рассказывает о детстве, но сложно уследить за повествованием. Боялась спугнуть наводящими вопросами. Как впоследствии выяснилось, здесь интуиция меня не подвела: не любит расспросов и не поощряет! Ничего толком не запомнила. Много позже осознала: он частенько непонятно говорит – разборчиво, но со множеством недомолвок, в которых безнадежно теряется смысл.