Повелитель ветра

Кабинет Андрея ей в целом нравился. Его так красили огромные – от пола до потолка – окна, панели темного дерева, которыми были отделаны стены, и такая же темная, тяжелая на вид мебель. Даже благородный и современный кожаный диван присутствовал. Эту деталь интерьера Андрей, по понятным причинам, особенно ценил. Комната выглядела необычно уютно и респектабельно для вузовского здания с обшарпанными коридорами и потрескавшимися рамами в аудиториях: все-таки кабинет проректора по учебной работе! Уютно… Вера вздрогнула и обхватила себя руками за локти. Здесь царил чудовищный холод зимой: отопление не справлялось с витринными окнами, и до сих пор, хотя на улице весна давно взяла свое, в щелях огромного, нелепого и помпезного здания таилась стужа. Захотелось вернуться в банкетный зал, где веселое общение, подогретое спиртным. Но теперь придется дожидаться Андрея – когда тот принесет с праздника шампанского и бутербродов с икрой, съесть и выпить с ним хоть немного, чтобы не обижать, и только после этого – назад к банкету! А лучше – домой!

Строго говоря, Андрей если и не хозяин на празднике, то один из главных виновников торжества. Ведь именно его аспирант сегодня блестяще защитился – без единого черного шара! Вера в такой ситуации ни за что не оставила бы гостей и измученного, белого от неизбывного волнения диссертанта. Но Андрей предпочел сделать себе особенный подарок – вечер в обществе любимой женщины. Его дело. Подарочек, правда, Вера слегка подпортила.

Она встречалась с Дружининым уже полгода и успела узнать про него все, что ее интересовало. Прекрасный кавалер: воспитанный, щедрый, чуткий к малейшим ее нуждам и капризам – недаром сейчас побежал за любимым Вериным лакомством. И весьма посредственный любовник. Обычно Вера с этим мирилась. Они с Андреем чаще прогуливались вдвоем, чем спали, – ходили на выставки, в театр, в парк. Но если уж тот организовывал интимную встречу и она соглашалась, то не капризничала. Всегда можно извлечь свою толику удовольствия. Сегодня не смогла переступить через легкую неприязнь к ласкам Андрея и дальше поцелуев с объятиями дело не пошло. Вера призналась, что не в настроении, намекнула на существование неких проблем, которые не стоит обсуждать. Дружинин воспринял это спокойно: вышел из возраста пылкости.

Вчера на «девичьих» посиделках много обсуждали, что такое лучший мужчина, подходящий мужчина для каждой из присутствовавших. Замужняя Вера поддерживала беседу с не меньшей страстью, чем незамужние приятельницы. А неделю назад Вера ходила на один из тех дорогущих сеансов массажа, которые могла позволить себе лишь изредка. Ее целитель не только классно ставит на место позвонки. Он вообще прекрасно чувствует тело! Он дружит с телом. Со своим. И с телом женщины, оказавшейся в его руках. Особенно льстила Вере глубокая уверенность в том, что Сла-вочка не спит со всеми клиентками подряд. Она – скорее исключение, чем правило. Тем более что он и лечит ее в виде исключения: давно бросил частную практику. У Славы уютно, красиво и тепло. С ним спокойно, как с командиром гарнизона неприступной крепости. С ним давно и четко оговорены рамки отношений, никто ничего не изображает и не делает вид. Вера только одну поблажку себе давала среди кристальной честности отношений с этим мужчиной. Когда звонила, а звонила ему всегда она сама, обязательно уверяла, что неважно себя чувствует и нуждается в исцелении. Не могла просто сказать: «Славка, что-то я давно с тобой не спала! Хотелось бы…» Тогда и денег бы платить не пришлось. Но она скрупулезно перечисляла болячки, и сердце каждый раз неприятно сжималось – вдруг он скажет: «Прости, Верка, я больше не лечу». Ответ будет означать, что он влюбился, – это нормально; или нашел получше и помоложе Веры – это досадно до слез!.. На прошлой неделе она позвонила Славе и пожаловалась на… на… что-то там она нашла у себя в очередной раз. Сеанс прошел восхитительно…

Так же чудесно она прежде чувствовала себя только с Гошей. Может, оттого, что не была еще достаточно искушена. Давно-давно, когда они еще женихались, а потом были влюбленными друг в друга молодоженами, счастливыми молодыми родителями…

Тоска все сильнее щемила сердце.