Повелитель ветра

Матвеев не реагировал. Он ровно дышал; лицо покрылось здоровым румянцем. Края прорехи в черной ткани оставались сухими.

Ярослав вдруг обнаружил, что ноги едва держат, и плюхнулся на табурет. Стал покрываться потом. Первыми взмокли руки, затем – лоб, шея, затем он почувствовал, как пот льется щекотными струйками по груди, по всему торсу.

Он прислушался к состоянию друга. Тот явно не собирался умирать от раны! Все системы организма работали в штатном режиме!.. Кажется, обошлось! Прислушался к пространству. Тишина, покой.

А где же Ксения? Фантом Ксении исчез из поля зрения. Ярослав мысленно поискал. Ее не было в кухне, не обнаруживалось ни в спальне Григория, ни в ванной комнате, ни в гостиной, ни в крошечном кабинете. Он прощупал коридор и даже туалет. Нигде в квартире ни следа мыслей и воспоминаний хозяина о женщине, с которой он был близок некоторое время назад.

Похоже, не просто обошлось, пронесло стороной беду… Похоже, все получилось!!!

Еле слышное шипение раздалось в оцепенелой тишине кухни. Будто газ неподожженным выходил из конфорки. Но нет, все краны были закрыты. Шипение усилилось. Оно поднималось снизу. Источник находился совсем близко. Ярослав стал оглядывать пол у себя под ногами и тут заметил: что-то опять происходит со стрелой! Над острием артефакта, хранившего теперь прохладу, вился сизый дымок. Темный налет превращался на глазах в белесые хлопья и осыпался на колени Ярославу, подобно пеплу. Какой-нибудь десяток секунд – и острие стрелы мерцало прежним серебряным сиянием. «Стрела сделала свое дело! – с благоговейным трепетом подумал Ярослав. – Скоро она превратится обратно в бесформенный камень».

Григорий мирно спал.

Стрела сохраняла четкость и тонкость линий.

В душе Ярослава родилось и проросло сквозь недоверчивую опаску ликование. «Она теперь моя! Я могу в любое время, по собственной воле пустить ее в ход! Великая стрела любви позволила мне стать своим хозяином!..»

Вскоре Матвеев уже полностью пришел в себя, взбодрился. Он оставался печален, но Ярослав уже не замечал признаков той свинцовой мрачности, которой старший товарищ был охвачен вчера, и того беспросветного отчаяния, в котором он слонялся по кухне сегодня утром. Ярослав решил, что теперь вполне может оставить Григория в одиночестве. Но как быть со стрелой? Матвеев заговорил об этом сам:

– Ярослав, ты забрал бы себе метеорит этот! На кой ляд он мне нужен? – Григорий явно не помнил, что с ним происходило пять минут назад. – Тебе это интересно, ты там опыты с ним какие-то ставишь. Хочешь, я сделаю тебе такой подарок?

– Дают – бери! – улыбнулся Ярослав; потом запоздало спохватился: – Да, насчет отпечатков пальцев!..

– Бог с ними! Все обошлось: парни признали свою вину, раскаялись, получат минимальный срок. Все довольны!.. Ты, Ясь, если увидишь еще раз Ксению, передай ей привет!

Ярослав просиял!

Он так взмок от утренних волнений, что перед отъездом снова отправился принимать душ. Теперь напряжение ушло, необычное дело с успехом завершено, остается ждать результатов. Ярослав не сомневался, что они последуют в самом скором времени. В собственной ванной он не держал зеркала в полный рост: что проку созерцать себя голым? А здесь таковое было. Растираясь после душа, Ярослав внимательно изучил свое отражение. Пробормотал:

– Толстый, волосатый, небритый Амур! – и весело усмехнулся.

Интерлюдия

Все еще заспанный, вразвалочку он зашел на кухню. Перелил воду из кувшина с фильтром в чайник и поставил на самый слабый огонь: пока будет принимать душ и умываться, чайник как раз закипит. А побриться можно и после завтрака, потому что лучше это делать окончательно проснувшимся и, кроме того, не торопящимся, то есть на сытый желудок.

Большая ванная комната приветствовала его новеньким небесно-голубым кафелем с солнечно-желтой отделкой. Мужчина улыбнулся: после долгой ремонтной разрухи не привык еще к веселому зрелищу и каждый раз ему радовался! Он быстро избавился от легкой, очень удобной пижамы – мамин подарок на «новоселье». Новосельем члены семьи между собой называли окончание ремонта в его квартире, в которой он поселился на самом деле лет пятнадцать назад, еще при жизни бабушки. Огромное – в полстены – зеркало отразило рослого человека спортивного телосложения: широкие плечи, прилично развитая мускулатура на фоне общей худощавости, узкий таз и прямые ноги. Физиономия вот только слишком, интеллигентная что ли. для такого спортивного торса. Он провел рукой по всклокоченной со сна шевелюре. Волосы недавно начали активно седеть – их будто затягивало серой пылью, которую все время хотелось стряхнуть или вычесать. Глубоко посаженные серые глаза смотрели печально, и он поспешил отвернуться.

Когда мужчина вышел из ванной с приятным ощущением бодрости во всем теле от ледяного душа и свежести во рту от жгучей мятной пасты, чайник приветствовал его нетерпеливым постукиванием крышки и бульканьем кипящей воды.

– Черт! Уже?! Давно кипишь?