Повелитель воронов (ЛП)

— В точности как сказала твоя тётя.

— Ты говорила с Дерсимой? Это женщина бросает вызов богу. Она четвёртая из шести жён и самая могущественная в доме Кардука. Управляет остальными.

Он говорил о тёте с любовью и большим уважением. Мартисе нравилось видеть эту его сторону — Шилхару, свободного от привычного презрения. Она бросила мокрую тряпку на край котла и потянулась за другой, чтобы вытереться. Шилхара отобрал у неё тряпку.

— Нет. Заканчивай принимать ванну.

— Но еда…

Чёрная бровь изогнулась дугой.

— Я поем, пока ты моешься.

Взгляд, которым он окинул её, обольщал, и Мартиса ответила на невысказанный вызов. В уединённом доме курманов не было ни слуг, ни господ. Ему было приятно просто наблюдать за ней, ей — что он так себя ведёт.

Остальная часть омовения прошла медленно и томно. Шилхара сидел, скрестив ноги на одной из подушек, и ел оставшуюся еду на тарелке. Мартиса скрыла усмешку, когда Шилхара настолько увлёкся движением тряпки по её бедру, что чуть не сунул руку в огонь вместо того, чтобы схватить ручку чайника. Она простая Мартиса, но в такие моменты чувствовала себя более красивой и чувственной, чем все Аньи в мире. Она упивалась падением в искушающую страсть. Он здесь сарсин, а она — наложница, выступающая для его услады.

Его лицо напряглось, когда она провела высохшей тряпкой по внутренней стороне бедра, почти до лона. Он отшвырнул пустую чашку и потянулся к ней, обхватив икру. Мартиса бросила тряпку и стала ждать.

Он быстро встал, положив руки ей на бедра.

Она принялась играть со шнуровкой на его тунике.

— Курманки купают своих мужчин?

Мозолистые руки прочертили дорожку от бёдер к талии, к внешнему изгибу груди.

— Иногда. Если супруга этого пожелает. Привилегия брака.

Шилхара озадаченно улыбнулся.

Один из шнурков развязался меж её пальцев.

— Я хочу искупать тебя.

Он перестал улыбаться.

— Но почему?

Такой осторожный человек, несмотря на свою прямоту. Её сердце заныло в груди, а тело горело от желания. Она опечалит его, когда покинет Нейт.

Кончик пальца прошёлся по изогнутой переносице.

— Потому что к тебе приятно прикасаться, на тебя приятно смотреть. Мужчина, который делает это, — она положила его руку себе на грудь, позволяя почувствовать чувствительную вершинку соска. — И это... — Она провела той же рукой между ног и раздвинула бедра, так что его пальцы скользнули во влажное лоно.

Глаза Шилхары закрылись, и он застонал. Эти чудесные пальцы творили свою магию, проскользнув в неё, чтобы гладить и дразнить. Язык вторил пальцам, когда он откинул её голову назад и поцеловал.

На несколько минут Мартиса растворилась в его прикосновении, прежде чем пришла в себя и оттолкнула руку. Шилхара зарычал в знак протеста, но не остановил её. У обоих перехватило дыхание.

— Я не прошу многого, — выдохнула она.

Его взгляд обнажил её душу.

— Ты просишь всё. — Он продолжал пристально смотреть на неё, в глубине глаз клубились тени. Плечи приподнялись при глубоком вздохе. — Как пожелаешь.

Эйфория, переплетённая с желанием. Мартиса стянула с него одежду, отбросив с таким энтузиазмом, что Шилхара рассмеялся. Она остановилась, когда он предстал перед ней обнаженный, омытый мерцающим светом низкого пламени костра. Полированная кожа бледнела ниже тонкой талии, широких плеч и выше длинных ног. Он был прекрасен, и пальцы Мартисы покалывало от желания отдать дань уважения настоящей мужской красоте.

Оставшаяся в котле вода была ещё тёплой, и она намочила новую тряпку. Шилхара стоял неподвижно для медленных манипуляций, шумно втягивая воздух, когда ткань скользнула между его бёдер и легонько погладила яички. Мартиса не торопилась, наслаждаясь видом блестящей от капель воды кожи. Шилхара покачнулся на ногах, когда она намылила его и провела по рёбрам, впадине позвоночника и тугим ягодицам. Довольный вздох вырвался из горла, когда она обвила скользкими пальцами член и погладила.

Руки Шилхары сжались в кулаки. Лицо, раскрасневшееся от жара огня и пламени, пробужденного в теле, вытянулось в острые углы. Голос приобрёл резкую скрипучесть.

— Заканчивай скорее, а то мы измажем кровать мылом.

Мартиса тихонько рассмеялась и полила его водой, чтобы смыть мыло. Он был мокрым, блестящим и возбуждённым. Мартиса бросила тряпку в котёл. Её губы трепетали у его подбородка.

— Кровать слишком далеко.

Дыхание Шилхары участилось ещё сильнее, когда она изучила его тело своим ртом, губами и языком, играя с сосками, путешествуя по животу, выступающему углу бедра, вниз к стройным, мускулистым бёдрам. Шилхара зарылся руками в её волосы и принялся массировать голову дрожащими пальцами. Опустившись перед ним на колени, Мартиса встретилась с его тёмными глазами и сомкнула губы на кончике члена. Шилхара первым отвёл взгляд, откинув голову назад, задыхаясь от удовольствия, когда она взяла его полностью, по самое основание.