Повелитель времени

Число противников таяло на глазах. Аркадий, было дело, обрадовался, глядя на быстро сокращающееся поголовье адептов некромантии, но тут свою лепту внёс сам Икар. По залу прошла волна «дурно пахнущей» энергии зеленого цвета и ранее поверженные противники, спустя миг начали подниматься, их совершенно не заботили полученные раны. Сами по себе, мертвецы конечно слабые противники, но в такой мясорубке могут сильно отвлечь, что собственно и произошло с Пастырем. Разрубив на две половины, поперек туловища, очередного приспешника Икара, священник не заметил подползшего недавно убитого и поднятого врага, который схватился за его ногу и впился в плоть зубами чуть выше голени. Ногу прострелило болью, Пастырь отвлекся на этого внезапного противника и обратной стороной древка раскроил ему череп, но этого времени вполне хватило для того, чтобы один из некромантов вонзил алебарду в его живот и, резко дёрнув в сторону, оставил там страшную резаную рану, откуда начали вываливаться кишки. Священник в последний раз, взглянул на своих друзей, ведьма сейчас перерезала горло врагу стоящему на коленях, будучи в полной уверенности, что инквизитор находится за спиной, только его там не было. Пастырь оглядел зал, Адалард словно фанатик рвался вслед за решившим покинуть место бойни Икаром, который уже практически скрылся за медленно отодвигающейся бетонной плитой, ранее загородившей выход.

– НЕЕЕЕТ!!!! СПАСИ ЕЕ!!!

Аркадий указал на ведьму, позади которой один из некромантов уже заносил свой волнистый кинжал, инквизитор на секунду остановился и обернулся, мазнув безразличным взглядом сначала по священнику затем по Яге, только вместо помощи, снова развернулся и рванул вслед за ускользающим Икаром. Пастырь словно в замедленной съёмке смотрел, как любовь всей его жизни, разворачивается и смотрит ему в глаза, ее взгляд наполняется ужасом от вида умирающего Аркадия, в тоже время кинжал адепта вонзается ей в шею, прямиком в ямку между позвонками и черепом, что влечет моментальную смерть ничего не успевшей понять девушке.

Пастырь закричал, что-то вроде проклятья в адрес Бессмертного, своя жизнь его уже мало заботила, наоборот он жаждал смерти. Его агония длилась недолго, от потери крови он начал терять сознание, только мельком успел заметить как вернувшийся инквизитор весь перепачканный в крови, замахнулся и убил последнего адепта, как раз того, который десяток секунд назад лишил жизни ведьму.

Адалард вынул клинок из тела противника, небрежно отбросив того в сторону, склонился над Ягой, и убедившись в ее окончательной смерти, направился к Аркадию. Пастырь, уже закрывая глаза, лёжа в луже собственной крови перемешанной с его же внутренностями, еле слышно прошептал: «Ублюдок» – прежде чем окончательно потерял сознание.

Очнулся священник все в том же подземном зале, в окружении кучи уже успевших окоченеть трупов, взглянув на свой живот, обнаружил порозовевший длинный шрам вместо раны. Инквизитора нигде не было, о чем он сильно жалел, страстно желая почувствовать, как его «Лабрис» раскалывает череп этого предателя. Пастырь подполз к телу ведьмы, ее глаза были открыты, в них так и запечатался оттенок ужаса, который она испытала перед смертью. Но ужаса не за свою жизнь, а оттого, что увидела Аркадия с распоротым брюхом. В этот момент, он испытал такую боль, которую не могло причинить ни одно орудие пыток, боль от своей беспомощности и вселенской несправедливости, благодаря которой сейчас он жив, а его любовь со стеклянным взором, бездыханно лежит на его руках. Сумрак подземелья снова прорезал душераздирающий, заставляющий стынуть кровь в жилах крик, или даже скорее вопль человека потерявшего все, включая смысл своего существования.

***Спустя тридцать лет: Сталегорск***

Сейчас поп сидел на стуле напротив того самого демонского лорда, и теребил золотое кольцо с изумрудом, так и не надетое на палец той самой. Священник никак не мог понять, почему его потянуло на откровения, по сути, сейчас он поведал то, что не рассказывал никогда и никому за всю свою жизнь. И кому? Монстру из Ада, падшему ангелу, выбравшемуся на свободу. Что с ним случилось? Может он постарел и размяк? Хотя вряд ли, топор до сих пор крепко сидит в руках, готовый в любую минуту вступить в бой. Вот они странности жизни, порой самые сокровенные тайны раскрываются перед совершенно незнакомым человеком. Тайны, которые не знают даже самые близкие люди.

Аркадий поднял взгляд на Глинкина, тот сидел напротив него с ошарашенным видом, пытаясь что-то сказать, но не находя подходящих слов. Священник улыбнулся и, оторвавшись от созерцания кольца, заговорил: «Я подумаю над твоей просьбой, но ничего не обещаю, всё же это не мой бой, к тому же то, что ты предлагаешь, попахивает, даже не так, ВОНЯЕТ самой настоящей и мерзкой ересью, не должен текст этого писания звучать из уст слуги Божьего.