Повелитель Вселенной

Та-та-тунг,писарь-уйгур и советник Инанчи Билгэ

Тоган,тайчиутский воин и муж Хадаган

Тогорил,хан кэрэитов; позже имел титул Ван-хана

Тодгон Гэртэ,один из тайчиутских вождей и брат Таргутая

Токтох Беки,один из мэркитских юждей

Тугай,мэркитка и жена Тэмуджина

Тулуй,четвертый сын Бортэ

Тулун Черби,сторонник Тэмуджина

Туракина,главная жена Угэдэя

Тэб-Тэнгри: см. Кокочу

Тэйчар.двоюродный брат Джамухи

Тэмугэ-отчигин,брат Тэмуджина

Тэмуджин,сын и наследник Есугэя; позже Чингисхан

Тэмулун,сестра Тэмуджина

Угэдэй,третий сын Бортэ

Хаадай Дармала, мэркитский вождь

Хадаган,дочь сулдусского вождя Сорхана-ширы

Хасар,брат Тэмуджина

Хачун,брат Тэмуджина

Ходжин,дочь Тэмуджина и Дохон

Хокахчин,служанка Оэлун

Хори Субечи, найманский генерал

Хорчи,вождь и шаман бааринов

Хубилай,сын Тулуя

Хубилдар,вождь мангудов

Худу,сын мэркитского вождя Токтоха Беки

Хулагу,сын Тулуя

Хулан,дочь мэркитского вождя Дайра Усуна

Хитуха Беки,вождь и шаман ойратов

Хухен Гоа,жена Джахи Гамбу и мать Сорхатани и Ибахи

Хичар,сын Некуна-тайджи и первый двоюродный брат Тэмуджина

Хучу,мэркит, первый приемный сын Оэлун

Чан-чинь,даосский монах и мудрец

Чарха,хонхотат, сторонник Есугэя и отец Мунлика

Чагадай,второй сын Бортэ

Чаха,тангутская принцесса и жена Тэмуджина

Чахурхан,сторонник Тэмуджина

Черэн(Ихэ Черэн), татарский вождь и отец Есуй и Есуген

Чечек,девушка-хонхиратка

Чилагун,сын сулдусского вождя Сорхана-ширы и брат Хадаган

Чилгер Бук,мэркитский воин и младший брат Чиледу

Чиледу(Ихэ Чиледу), мэркитский воин и первый муж Оэлун

Чимбай,сын сулдусского вождя Сорхана-ширы и брат Хадаган

Чинкай,сторонник Темуджина

Чиркудай,тайчиут, позже получивший от Тэмуджина имя Джэбэ

Чохос-хаан,хоролайский вождь и муж Тэмулун

Шиги Хутух,татарин, третий приемный сын Оэлун

Шикуо,дочь китайского императора Чжанцзун

Шотан,жена Дая Сэчена и мать Бортэ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Оэлун сказала: «Он скачет во весь дух, спасая свою жизнь. Я зову его, но он не может услышать меня».

1

На северном берегу реки Онон листья ив и берез трепетали на жаре. Оэлун сжимала вожжи, понукая лошадь, тащившую кибитку. Колеса приминали зеленую, испещренную яркими полевыми цветами траву, которая вскоре выгорит и побуреет. Весна и раннее лето — это не более чем короткая передышка между лютыми зимними ветрами и палящей жарой середины лета.

Халат и кожаные штаны Оэлун лежали рядом, под берестяным, украшенным перьями коробом головного убора, который она надевала на своей свадьбе. Она была в одной короткой шерстяной сорочке; другую одежду она скинула еще утром. Ее дом был с ней, в глубине крытой двухколесной деревянной кибитки — решетки и войлочные полсти для юрты, которую она поставит в стане мужа, сундуки с горшками, одеждой, очагом, украшениями и кошмы для постели.

Ихэ Чиледу ехал на коне рядом. Спину он держал прямо — плечо оттягивал колчан со стрелами. Лук его был в лакированном саадаке, висевшем на поясе. Он был в длинных кожаных штанах, и его короткие ноги крепко сжимали бока гнедого коня.

В четырнадцать лет Оэлун знала, что ей пора замуж, и все-таки свадьба грянула как летняя гроза. Месяц назад Чиледу появился у олхонутов, чтобы подыскать жену, и увидел Оэлун у юрты ее матери. К вечеру он уже договаривался с ее отцом о подарках, которые даст за нее. Еще до нового полнолуния она стала женой Чиледу.

Чиледу обернулся к ней, и от улыбки складки вокруг его маленьких черных глаз стали резче. Смуглая кожа оттеняла белизну его зубов, лицо было широким и плоским. У восемнадцатилетнего парня усы еще только пробивались на верхней губе. Из-под широких полей шапки свисали кольца височных косичек.

— Ты бы оделась, — сказал он с выговором, характерным для мэркитов.

— Слишком жарко.

Чиледу нахмурился. Она бы оделась, если бы он настоял. Но молодой человек вдруг рассмеялся.

— А ты красивая, Оэлун.

Она вспыхнула от удовольствия, вспомнив все те слова, которые обычно говорил он, восхваляя ее золотисто-карие глаза, плоский носик, толстые косы и смуглую кожу. В первую ночь, которую они провели вместе, она все закрывала глаза и не могла отделаться от мысли, что ее покрывают, как отцовский жеребец покрывал кобыл. Торопливые движения Чиледу, когда он вошел в нее, вызывали боль. Он стонал, вздрагивал, быстро кончил и уснул рядом. Следующей ночью было то же самое. Она ждала большего.

Чиледу обернулся и оглядел горизонт. В открытом поле любую опасность можно заметить издалека, но здесь, где у реки растут деревья, они должны быть более осторожными.