Повелитель Вселенной

Отец получил шелка и горшки, взятые при ограблении каравана, ястреба и обещание многих людей и скота, которых пригонят, когда молодой человек обретет их. Многие назвали бы это невыгодной сделкой, но Дай совершенно уверовал в то, что Тэмуджину достанется много добычи и он выполнит свою клятву. После теперешних разговоров отца Бортэ с трудом вспомнила, как он некогда вообще не надеялся снова увидеть сына Есугэя.

Шаман сопоставлял дни рождения невесты и жениха, положение звезд и всякие предзнаменования, чтобы назначить день свадьбы. У Бортэ с матерью неделя ушла на то, чтобы сшить Тэмуджину новый кожух и украсить вышивкой свадебный халат. Стан пропах жареной бараниной. Свадьба была на носу.

Черноглазый брат Тэмуджина в толпе хонхиратов рассыпался в пожеланиях счастья будущим мужу и жене. Дай отвечал в том же духе, разукрашивая речь как можно большим числом поэтических образов. Отец гордился способностью произносить такие речи, поэтому, вопреки обычаю, он делал это сам, вместо того чтобы поручить кому-нибудь из братьев. Она уже слышала Дая на других свадьбах и знала, что он будет неожиданно менять ритм, вставлять в привычные фразы собственные слова, мешая брату Тэмуджина выражаться столь же красноречиво.

Женщины болтали, нетерпеливо ожидая, когда жених выведет невесту. Берестяной головной убор тяжко давил на голову. Бортэ вцепилась в бусы, висевшие на шее. Тэмуджину полагалось еще поискать ее в стане. Неужели другие невесты чувствуют то же самое и хотят бежать с собственной свадьбы? Наверно, их улыбки и горящие щеки лишь скрывают подступившие слезы.

— Бортэ!

Это звал он. Женщины быстро обступили ее и захихикали.

— Я хочу забрать свою невесту! Она здесь?

Он вошел в юрту, протолкался сквозь толпу и обнял ее. Бортэ отпрянула, зная, что ей полагается сопротивляться, но потом прильнула к его груди, а он еще крепче прижал ее.

— Я нашел ту, которую искал!

Сильные руки оторвали ее от пола и вынесли из юрты, женщины бросились следом. Бортэ вырывалась, потом вдруг ослабла настолько, что даже не могла сделать вид, будто сопротивляется. Он усадил ее на лошадь, а сам сел сзади, и они потрусили к реке. Ее тетки и двоюродные сестры с криком бежали следом, призывая духов взять под свою защиту невесту и жениха.

Большая часть обитателей стана ожидала у реки. В ямах жарились бараны, мужчины передавали друг другу кувшины. Дай и Шотан стояли на пригорке немного в стороне от толпы.

— Бортэ, — шепнул Тэмуджин, — ты счастлива?

Она заставила себя кивнуть. Он спешился у пригорка, помог сойти ей и повел к родителям. Они поклонились и стали на колени. Бортэ едва расслышала благословение Дая, она не ощущала вкуса кумыса, который пила из поданной ей чаши. «Я его жена», — думала она, и душа, казалось, отлетала от нее, вспугнутая громкими поздравлениями собравшихся.

Хонхираты ели и пили под гортанные песни мужчин, треньканье музыкальных инструментов и завыванье свирелей, а солнце катилось на запад. К Бортэ подходили люди, кланялись и желали ей счастья и доброго пути.

Наконец Тэмуджин встал и повел ее к своему коню. Шотан взобралась в кибитку, запряженную волами и крытую толстым войлоком. Она направлялась вместе с Бортэ в стан Тэмуджина и радовалась, словно сама была невестой. Тэмуджин помог Бортэ сесть на его коня. Когда он сел сам позади нее, она одернула длинный халат и тулуп. Вокруг нее дождем падали куски навоза, который швыряли доброжелатели.

Они медленно поехали берегом реки на запад. Дай вместе со своими людьми шел рысью возле Шотан. Бортэ слышала, как отец и брат смеются, обмениваясь шутками с Бэлгутэем. Тэмуджин пустил шибкой рысью коня вперед, а потом сбавил ход. Он молчал, наваливаясь грудью на ее спину, когда натягивал поводья.

— Хорошо, что ты все-таки приехал, — наконец сказала Бортэ. — Хоть отец и счастлив видеть тебя, но еще немного — и он выдал бы меня за кого-нибудь.

— Твой отец, наверно, слышал обо мне и удивлялся, почему я не еду за тобой, — откликнулся Тэмуджин и помолчал. — Я радуюсь, что вы приняли нас так торжественно, но с не меньшим удовольствием я ехал сюда, одаривал вас, торговался и покидаю стан твоего отца с тобой, получив его согласие.

Она оглянулась. От вечернего света его кожа стала бронзовой, глаза прятались в тени глубоко надвинутой шапки. Он был возбужден предвкушением жизни с ней, и она вдруг осознала, что никогда больше не увидит его именно таким.

— Но ты у меня будешь скучать по свадебному пиру, — добавил он. — Женщины такое запоминают крепко.

— Не думаю, что буду скучать, — откликнулась она. — Я так долго ждала, что хотелось одного — лишь бы все кончилось побыстрей.

Наверно, ей не следовало говорить это, он мог неправильно понять ее. Она отвернулась.