Повелитель земного предела

Конечно, построенные без применения металла, орудия сии были грубы. Все скобы мы замещали прочными жгутами из скрученных стеблей растений. Я не питал больших надежд на эффективную работу подобных механизмов, но рассчитывал ошеломить и испугать ими врага, ибо подобное оружие является новинкой в Алата. Я предполагал обратить противника в бегство прежде, чем баллисты разлетятся в щепки.

Мои инженеры успешно овладели своими обязанностями, и мы прочесали все окрестности в поисках подходящих камней для орудий. Вражеских лазутчиков при этом мы не встретили и в течение долгих трех месяцев находили свою жизнь крайне скучной. Ежедневно мы охотились и усиленно тренировались, ибо постоянно ожидали, что вот-вот будем обнаружены и окружены – посему и делали запасы продовольствия на многие месяцы осады и закаляли характеры для долгого совместного существования в четырех стенах крепости.

Однако, благодаря протяженным и почти непроходимым лесам, отделявшим нас от Тлапаллана, наше местонахождение оставалось необнаруженным. В большой мере это объясняется тем, что крепость наша находилась в значительном отдалении от всех главных путей сообщения Тлапаллана (то есть, крупных рек).

Пока мы собирались с силами, на севере происходили великие события. Мерлин с горсткой своих людей успешно проскользнул мимо передовых крепостей Тлапаллана, вновь пересек Внутреннее Море и вернулся в селения Ходеносауни, где его тепло приветствовали суровые, но достойные люди, никогда не забывающие друзей и не прощающие врагов.

Снова встретился старец с нашими римскими товарищами, превратившимися теперь в подлинных сынов леса, одетых в кожу и раскрашенных по местному обычаю. Большинство из них уже было отцами маленьких ходеносауни, но оставалось в сердце своем по-прежнему римлянами.

Пока мы путешествовали, наши друзья не мешкали с приготовлениями к войне. Медные рудники по-прежнему оставались за лесным народом, и тлапаллики ни разу не пытались отвоевать двадцать крепостей, защищающих Дорогу Рудокопов. За время нашего отсутствия огромные запасы меди были добыты и надежно спрятаны в пределах досягаемости. Граница передвинулась дальше на юг!

Первое; что сделал Мерлин по прибытии, – это организовал строительство кузниц и плавилен, в которых после горьких разочарований и неудач была наконец получена светлая бронза, пусть и не того качества, к какому привык Шестой.

Как только люди Мерлина установили верное соотношение меди и олова в сплаве, они тотчас изготовили формы со старых скоб с «Придвена», добыть которые стоило стольких трудов и стольких жизней, и отлили новые скобы в количестве, достаточном для того, чтобы оснастить огромную батарею баллист и тормент. А оставшееся олово пошло на наконечники тяжелых копий с остриями из бронзы и держателями из мягкой меди – при ударе таким копьем держатель наконечника гнулся и извлечь острие из щита не представлялось возможным.

Так исчезло сверкающее великолепие, делавшее «Придвен» королем среди других кораблей, – но дух «Придвена» вошел в красный металл Тлапаллана, дабы сделать его достаточно крепким для завоевания новой славы Рима.

Над укрепленным лагерем висел жаркий воздух раннего лета. Мы лежали, задыхаясь в тесноте хижин, и тщетно пытались уснуть. Через определенные промежутки времени проверяющие окликали часовых и получали в ответ привычное «Все в порядке».

И все же в темноте лунной ночи некое существо вползло по стенам крепости и, не замеченное часовыми, проникло в мою спальню. Я заметил какое-то движение в темном дверном проеме и услышал приближающийся ко мне стук когтей по твердой земле. Сначала я подумал, что это одна из лагерных собак, однако размерами невидимый гость значительно уступал любой собаке. Решив наконец, что это – обезумевшая от голода древесная кошка, я швырнул в темноту короткий дротик, который в те дни всегда находился у меня под рукой. Раздался дикий вопль, не похожий ни на один из земных звуков; что-то сильно ударило меня в грудь, и в дверном проеме снова мелькнула тень, когда таинственное существо метнулось прочь, расправив широкие крылья.

Затем снаружи послышались крики, и один из часовых – высокий обитатель пустошей – с истошными воплями скатился с крепостного вала. «Пук-вуд-жи! Пук-вуд-жи!» – в великом ужасе восклицал часовой и поведал затем, как содрогнулась его душа от взгляда круглых желтых глаз страшилища, пролетевшего над ним, когда он совершал обход своего участка.

Расспросив часового подробнее, я узнал, что, согласно верованиям этого народа, Пук-вуд-жи – это маленький лесной демон, расположенный к человеку иногда дружелюбно, но чаще всего враждебно. Он всегда ищет возможность украсть ребенка из колыбели. Украденное же дитя, вскормленное заколдованной пищей, уменьшается в размерах и превращается в обитателя лесов.