Повелитель желания

Однако выхода нет. Единственное, на что не способен Джафар, — дать Алисон свободу. Она принадлежит ему! Аллах свидетель! Только ему!

Но какой ад поднимался в душе Джафара при мысли о том, что на самом деле это не так! Лишь из-за его постыдной слабости полковник будет жить, и молодая женщина, с таким беспокойством глядевшая на Джафара, теперь навсегда уйдет из его жизни.

Ярость и отчаяние загорелись в Джафаре. Он едва сдерживался, чтобы не наброситься на нее, не сорвать злость. Это она превратила его в слабого, безвольного глупца!

— Ты так спешишь разделить со мной постель, что даже готова продаться? — язвительно осведомился он.

Алисон резко вскинула подбородок и взглянула Джафару в глаза прямо, вызывающе, в полном противоречии с только что данным обещанием.

— Я спешу избавить моего дядю от страданий, только и всего. Если для этого потребуется продать себя, да, я готова пойти на это.

Готова. Именно этого он ждал, хотел добиться, и вот теперь она предлагает ему себя. Ее тело за свободу дяди.

Но каким нужно быть подлецом, чтобы принять подобные условия? Согласиться на такое предложение?

Однако Джафар не знал, хватит ли у него силы воли противиться.

Глубоко вздохнув, он с деланным спокойствием ответил:

— Судьба твоего дяди не в твоих руках.

— Джафар, пожалуйста…

— Нет! Я не желаю это обсуждать! И не собираюсь заключать с тобой никаких сделок!

Алисон долго молчала. Джафар смотрел в ее бледное, прекрасное лицо, видя ее боль и отчаяние и все-таки не желая, не собираясь положить конец разговору.

— Ты… ты не станешь пытать их? — выговорила она наконец, и этот дрожащий голос поразил Джафара в самое сердце.

— Нет, — мрачно пробурчал он. — Конечно, нет.

— Но и не отпустишь?

— Нет.

— Но почему? Потому что они нужны тебе здесь? Потому что я нужна тебе? Собираешься держать меня в плену, чтобы наконец отомстить?

«Но это не имеет ничего общего с местью», — яростно подумал Джафар и сам удивился собственным мыслям. Когда он перестал считать Алисон орудием мести? В тот момент, когда она угрожала покончить с собой? Когда лежала без сознания и металась в жару?

Он продолжал смотреть на нее, с мучительной ясностью вспоминая строки любовного стихотворения неизвестного берберского поэта, услышанные несколько лет назад, в которых говорилось о том, как ужасно желать и не обладать. Тогда он презирал подобные сантименты. Но это было до того, как он познакомился с Алисон, познал эту неутолимую, настойчивую потребность овладеть ею, сделать своей. Пусть весь мир знает, что он ее господин и повелитель!

Алисон наблюдала за его внутренней борьбой, пытаясь понять, что она означает.

— Но можешь ты по крайней мере сказать, что собираешься делать с нами?

Джафар отступил и решительно отвернулся:

— Отправишься вместе со мной в мой дом, где и останешься, пока раны твоего дяди не заживут.

— Я… я не понимаю.

— Твой дядя легче поправится в прохладе гор. И там гораздо больше удобств, к которым вы привыкли. — И, поколебавшись, добавил: — Вы будете моими почетными гостями.

Алисон, горько вздохнув, покачала головой. Как это похоже на Джафара — отдавать приказы под видом вежливого приглашения.

— Вернее сказать, твоими узниками.

— Как тебе угодно.

Алисон закусила губу.

— Ты сказал, что, когда все будет кончено, позволишь мне вернуться в Алжир. Утверждал, что, как только завершишь свою миссию, отпустишь меня на свободу.

Джафар мгновенно напрягся.

— Я еще не выполнил свою миссию.

Сердце Алисон, казалось, перестало биться.

— Что… что ты сказал?

Джафар, оглянувшись, бросил на нее взгляд, полный бешеной ярости.

— Я сказал, что потерпел неудачу. И не убил твоего драгоценного жениха.

Алисон потрясение уставилась на него.

— Эрве жив? — хрипло прошептала она.

Джафар, не отвечая, с силой сжал кулаки. Ноги Алисон подкосились, и она почти рухнула на колени, с трудом веря ушам. Господи Боже! Эрве жив?!

— Что… случилось? — выдавила она. — Эрве ранен? Ты взял его в плен?

Блеск медово-коричневых глаз Джафара почти ослепил ее.

— Я не убил его. Тебе придется удовлетвориться этим.

— Джафар, пожалуйста, — умоляюще повторила девушка, боясь, что вот-вот расплачется. — Я должна знать.

Джафар только стиснул зубы. Он мог ей объяснить, что полковник Бурмон и остальные французские офицеры находятся в лагере Бен Хамади, и хотя он пощадил врага, все-таки не намеревается и близко подпускать его к Алисон Викери. Кроме того, Джафар не собирался объяснять ей, какую власть она имеет над ним. Однако не мог отказать в простом утешении.

— Он мой пленник, — бросил Джафар, — но цел и невредим.

Алисон закрыла глаза. Эрве в плену, но жив! Жив! Радость хлынула в сердце, облегчая груз отчаяния, который она несла так много дней. Джафар не дал Эрве умереть! Он вовсе не тот жестокий варвар, каким она его считала! И не бессердечный убийца! Джафар благороден, добр и милосерден!

Алисон, вне себя от счастья, закрыла лицо ладонями. Джафар выругался. Вынести это невозможно! Она думает лишь об этом проклятом французе! Двумя шагами он пересек комнату и, стиснув плечи Алисон, поднял ее с пола.