Повелители иллюзий. Попаданец

— Руки? Ты чего, спятил? — искренне удивился бородач. — А ты точно не из д'айдрэ? Те тоже руки моют по нескольку раз на день. Как знаешь, рыцарь, только своей воды на всякие глупости не дам. Хочешь, бери свою.

— Я и не прошу. Больно надо.

— Угу, — кивнул Норгард и принялся уминать ломоть хлеба.

Подвернулся повод осмотреть скромный багаж. Седельная сумка состояла из двух отделений и крепилась позади седла. В первом Алексей нашел краюху хлеба, мешочек соли и кинжал грубой работы. Во втором находилась одежда, сапоги и подарок Садфера. К задней луке привязана какая-то скатка сродни плащу или попоне. На левом боку лошади к седлу приторочены фляга из сушеной тыквы и меч в ножнах с кожаной перевязью. Следопыт отвязал флягу, перевязь перекинул через плечо. Мало ли чего может случится в пути? С оружием он чувствовал себя крутым пацаном и сразу вырос в собственных глазах. Правда, вынуть клинок из ножен не решился, побоялся стать посмешищем в глазах спутников.

Копарь не стал их беспокоить, достал мыло, зажал по старой поисковой привычке флягу между ног и кое-как помыл руки. Рыцари братства попивали вино, жевали хлеб и с нескрываемым любопытством наблюдали за великим герцогом.

— А ты, часом, Аль Эксей, умом не повредился. Чего там делаешь?

— Мыло. Слыхал о таком?

— Мыльнянка? Слыхал. Бабы им в реке белье трут. А ты чего, стирать собрался? Вроде и не баба, — засмеялся коралтарец. — Аль ошибаюсь?

— Ты, брат Норгард, в штанах полдня копался, а рук не мыл…

— Дались тебе мои штаны. Я всего десять дней как из бани. Чай, завоняться толком и не успел. Чего водою руки марать? Вот ты все трешь, а не боишься, что кожа слезет?

— Не боюсь, — Алексей понял, его нравоучения никому не нужны. Не обращая внимания на насмешки, он вымыл руки и кое-как умылся. Покончив с водными процедурами, отрезал от краюхи кусок хлеба, зажевал и запил водой. Вином баловаться не захотел. Конечно, лошадь не автомобиль, но в его положении во хмелю садиться на жеребца не стоило. Да и обращаться к братьям лишний раз не хотелось.

Всадники перекусили на скорую руку и двинулись в путь. Алексей больше стал смотреть по сторонам и с интересом разглядывать местные пейзажи. На глаза попадались сенокосы и засеянные поля. Должно быть, по близости находилась деревня. Так и вышло. Вскоре ездоки прибыли в сельцо в несколько десятков дворов. Поглядеть на путников выбежала полуголая чумазая ребятня. Из окон высунулись любопытные косматые рожи местных мужиков. Нарисовался даже здешний кузнец. Все лез с расспросами, не нужно ли подковать господских лошадей и, получив отрицательный ответ, убрался восвояси.

Солнце поднималось все выше и начало припекать голову. На тракте стали показались одинокие путники и повозки торговцев. Кто-то из них шел в соседнюю деревню, иные спешили на торжище в Коралтар. Но Алексея все меньше интересовала бестолковая суета аборигенов. С каждым километром боль в пояснице становилась острее, кости нестерпимо ломило. Да и ноги натер порядком. Те пылали, словно кто жег их раскаленным железом. Неумело двигаясь в седле, отбил копчик. А меч, который неосмотрительно взял с собою, прыгал и елозил у бедра и, должно быть, оставил там хороший синяк.

Дважды конники обгоняли колонны солдат. Каждая из них насчитывала не меньше сотни пехотинцев, десятка всадников и столько же телег с провиантом, оружием и амуницией. Несколько раз всадников останавливали сторожевые разъезды, но, увидав подпись верховного мага, отпускали. Все виденное Алексеем говорило в пользу скорой войны. Братство усиленно перебрасывало войска на восток к границе с Дромедером. Но следопыту было вовсе не до приготовлений к вторжению в соседнее баронство. Не радовали глаз убогие деревеньки, лежавшие у тракта, и красоты местной природы. Он мечтал о скором отдыхе, потому как едва держался в седле. Боль становилась невыносимой. А Солдвер и Норгард и не думали о передышке.

Вскоре после полудня на пологом мысу у изгиба реки показался незнакомый городок. Ездоки перешли на шаг и направились к крепостным воротам. Городишко был обнесен дубовым частоколом и скорее напоминал большую деревню. Избушки, крытые соломой и камышом, липли друг к другу и беспорядочно ползли по склону холма, на вершине которого расположилась сложенная из плохо отесанных каменных глыб резиденция местного управителя. Хемфейр, так звался городок, выглядел куда хуже Коралтара. В столице баронства хотя бы имелись улицы и несколько каменных зданий, а тут народ строился где придется без всякого плана и указания. Хемфейр превосходил Коралтар разве что по количеству грязи и нечистот и распространял смрад на всю округу.

Конники остановились у местного кабака. Норгард и Солдвер привязали лошадей к коновязи, собрались было войти внутрь, но остановились и вопросительно посмотрели на Алексея. Тот по-прежнему сидел в седле.

— Эй, Аль Эксей! — окликнул его Норгард. — Пойдем, отобедаем. А то уже в брюхе звенит.