Повелители мертвых

Встреча двух старых врагов, которые в незапамятные времена еще не были таковыми – редкое, порой весьма интересное зрелище. На лицах отображаются легкие оттенки эмоций, сменяющихся как картинки в калейдоскопе… Чувствуется непреодолимое желание покончить с врагом, но примешивается и другое – тень уважения к стоящему перед тобой противнику. В этом нет ничего странного, настоящий враг тот, кого ты ставишь если и не на одну доску с собой, то уж точно на заслуживающий уровень. В конце концов, кем бы мы были без наших врагов? Лишь не слишком далекие люди считают, что жизнь в мире без препятствий и неизбежных потерь – лучший из всех возможных вариантов. Смешные…

Удел их мечтаний всего лишь пресная и скучная жизнь, называемая некоторыми типами в рясах раем. Мир и покой, отсутствие целей и энергии движения к цели. Нет радости победы, устранено желание вырвать из глотки у жизни свой успех. Нет ненависти, есть лишь любовь ко всем и каждому, а оттого и она пресна и кастрирована хирургом-садистом. Нет, такое можно пожелать лишь самому заклятому врагу, да и то трижды подумаешь, прежде чем обречь того на столь безжалостную и изощренную пытку.

Но столкнувшиеся сегодня лицом к лицу Меченый и граф Антониони вовсе не были теми, кого мог бы прельстить этот, с позволения сказать, рай.

– Не ожидал, что за всем этим стоишь ты, Фридрих… Или как там ты себя теперь именуешь? Меченый, если я не запамятовал, – в словах было столько яда, что любая гремучая змея повесилась бы на собственном хвосте от зависти. – Значит, зря я винил во всех случившихся у нас МЕЛКИХ неприятностях вудуистов.

– Я говорил, здесь все не так просто было, экселенц, – Гийом не упустил возможности напомнить о своих аналитических способностях. – Хунганам и даже их патронам вроде Шанго не свойственны столь хитрые комбинации….

– Будь любезен, не мешай.

Эх, Гийом, Гийом. Ну кто же напоминает начальству о его просчетах, тем более при посторонних? Система же, насколько я успел понять, еще тот гадюшник со всеми причиндалами вроде бюрократии и принципа жизни курятника. Какого? Самого мерзкого, то есть «клюй ближнего, гадь на нижнего». Сожрут подающего надежды аналитика, сам экселенц и слопает, даже костями не побрезгует.

В фигуральном смысле, конечно, такими кадрами не бросаются, но продвижения в иерархии тому уж не видать.

– Не мешай своему шефу, мальчик, хуже будет, – подметил тот же нюанс Меченый, после чего уколол графа: – Нужно ценить инициативу подрастающего поколения, магистр, иначе отшатнутся от вечных и нерушимых законов «вольных каменщиков». Неужто не научились на собственном опыте?

– Тебе все равно не избежать встречи с теми, кто посвятил всю свою жизнь охоте на предателей, – спокойствие графа дало явственную трещину. – Сегодня, увы, ситуация не в мою пользу.

– А она и не сложится к твоей выгоде, магистр. Вы слишком сильно хотите властвовать, стоять над миром, диктуя ему свою незримую, но от того не менее жесткую волю. Зачем? Ищущие кому поклониться и так найдут себе идола… Вы лишь ломаете тех, кто мог бы достичь большего.

– Ты совсем обезумел… Меченый! Магистр, отказавшийся от всего, в том числе и собственного имени. Ради чего, ради кого? Куклосы, в структуру которых ты вошел, лишь бледная копия нас. Посмотри на входящих туда посвященных – сплошь бунтари, которых отвергло даже современное общество, порой слишком терпимое. Этот твой новый протеже, – украшенный перстнем палец графа указал в мою сторону. – Идейный вдохновитель одной из крупнейших банд этого города, живущий лишь по собственным законам и не признающий никакого контроля. Он называет себя Доктором, но в его глазах лишь смерть пополам с цинизмом и ненавистью. Такие разрушители, обладающие интеллектом и оккультными знаниями, опасны для мира.

– Для ТВОЕГО мира, магистр, – откликнулся Меченый. – Мира, которым управляют тайно, опасаясь показаться с открытым лицом. Что же вы, могучая организация, таитесь под масками, скрывая свое действительно заметное участие в судьбах людей и целых народов? Мифическая забота о благе подопечных, а точнее подопытных? Сотня стоящих во главе лож магистров, играющих оловянными солдатиками… Знания и сила есть, а вот цели отдают незабываемым ароматом выгребной ямы. Нам вряд ли есть о чем говорить дальше, граф Чезаре Антониони. Следующая встреча скорее всего будет последней. Уходим, Доктор.

С превеликим удовольствием. Я и так узнал много нового и важного, теперь нужно осмыслить и переварить полученные сведения. Эрнандес и Чунчо уже прошли через пространственный переход, мне оставалось сделать последний шаг, Меченый же, как и полагалось, должен был уйти последним.