Повелители Огня (СИ)

— Нет, — Квестин потянулся за тростью, — агенты Томса их тоже знают. Только заставим их нанимателя насторожиться. Но что толку мечтать? Если вещица пропадет из ломбарда, гномы подадут жалобу, начнется официальное расследование, тогда я насяду на Томса.

— Как пропадет? — Дженни даже вздрогнула. Этот медальон был единственной вещью, оставшейся на память от семьи. — Почему?

— Услуги Томса стоят дорого. — ответил префект. — Если серебряная звезда настолько интересна убийце, что он пошел на такие расходы, значит можно ждать чего угодно.

— Тогда я выкуплю, — заявила Дженни, — я же имею право! И деньги редактор «Зоркого глашатая» вернул, у меня есть монеты!

— Я не могу пойти на такой риск, — вздохнул префект. — Тебя нет, вспомни. Никто не выжил на площади Тысячи Столбов.

— Верно, — поддержал начальство Кубер. — Если о тебе узнает убийца, то ты окажешься в огромной опасности.

— И то сказать, вообще непонятно, как тебе удалось пережить нападение Повелителя Огня, — продолжил префект. — Тебе будет тяжело это слышать, но все-таки скажу. Вчера я осматривал все, что вывезли с пепелища. Ни одной не обугленной вещицы, ни одного тела, которое можно опознать. Одиннадцать полностью обезображенных мертвецов, и единственное, что мы может установить: два тела — женские.

— Сейша и Анна, — вздохнула Дженни. — Но почему одиннадцать? Сейша, Анна, Папаша и два брата…

— Повелитель сжег своих головорезов. Видимо, очень разозлился. Представь, что такой сделает с тобой, если узнает, что ты жива? Нет, серебряная звезда останется в ломбарде, а твое существование — в тайне.

— Шесть своих людей, — подсчитал Дональд Кубер. — Одним-единственным движением убил шесть человек, которые были преданны, которые по его слову пошли на тяжкое преступление!

И тут Дженни вспомнила. Бурное окончание вчерашнего дня совсем стерло из памяти самое главное. Она замялась, переводя взгляд с Кубера на «дядюшку» и мучительно трудно подбирая нужные слова.

— Не шесть. А семь! — выдавила из себя наконец. — Семь! Налетчиков! Семь!

Стражники удивленно воззрились на Дженни.

— Кто-то еще остался жив! — собравшись с мыслями, пояснила она. — Не только я. Кто-то еще уцелел! Вчера я зажгла поминальные свечи в храме, и одна свеча погасла. Кто-то еще…

— И только потом, что одна свеча из пяти не стала гореть… — начал Квестин.

Он говорил медленно, чтобы не расстроить Дженни, которая радостно сияла, сообщая новость. Но видно было, что префект настроен скептически.

Дональд хлопнул себя по лбу:

— Точно! Господин префект, точно! Вчера Дженни упоминала, что во время драки люди в черном уволокли от фургона кого-то с мешком на голове!

— Она такое говорила? Да? — Эдуард Квестин распахнул глаза. Он был рад за Дженни, так как отлично понимал, что означает для нее надежда. Кто-то из семьи жив! Сам-то префект уже давным-давно не надеялся на подобное счастье. — Вот! Вот, молодые люди! Вот, Дженни! Как раз для этого я и велел тебе рассказывать всю историю сразу же, когда мы ехали домой! Дональд, мой мальчик, запомни эту историю! Теперь ты видишь, как важен первый допрос сразу же после преступления?

На щеках сержанта проступили симпатичные красные пятна. Он оглянулся на Джении и великодушно заметил:

— А ведь я бы сам мог не вспомнить! Только из-за этого разговора о поминальной свече сообразил.

— И благодаря первому допросу! Так-то! Эх, Дженни, это было бы здорово! Если только мы правы, это было бы здорово!

Квестин засиял. И Дженни была ему ужасно благодарна за сопереживание. Правда, к этому чувству префекта примешивалась капелька гордости за свое мудрое решение допросить потерпевшую по горячим следам. А следы тогда были ох, как горячи…

И вот тут-то Дженни ощутила, что впервые сама по-настоящему поверила, что, кроме нее, еще кому-то из семьи удалось пережить огненную ночь. Что бы она ни говорила о погасшей свече, но, если честно, не слишком доверяла словам преподобного Ингвара. Сама же забыла о человеке с мешком на голове… кто это мог быть? Нет, память молчала.

До сих пор она скорее хотела верить, чем действительно верила. Но радость Дональда и «дядюшки Эдуарда» помогли ей обрести настоящую надежду.

***

И как нарочно, чтобы испортить Дженни только-только появившееся настроение, ее повели к камерам задержанных — поговорить с воришкой из «Удачи». Содержали арестантов, как полагается, в подвале. Помещение представляло собой полутемный коридор, по которому прохаживался громадный стражник, он помахивал увесистой дубинкой, и его необъятное брюхо колыхалось в такт шагам. В этом мерном движении живота было что-то грозное и даже устрашающее.

По обе стороны коридора были решетки, за которыми виднелись охапки соломы. В подвале было тихо, и шаги толстяка отдавались гулким эхом.

— Доброе утро, Мервин, — приветствовал тюремщика префект, — где у тебя задержанный?

— Это у вас там наверху утро, а у нас всегда темно! — ответствовал страж подземелья и гулко хохотнул.

Камеры казались пустыми, и Дженни напрасно вглядывалась в полумрак.