Повелители сумерек

Диана опустила взгляд вниз, себе на колени и отпустила руку. На ней была лишь куртка от атласной пижамы, на несколько размеров больше.

Эви присела, глядя на Диану. Та по-прежнему восседала на краешке кофейного столика, скрестив ноги. Эви были хорошо видны ее икры. Более округлые и женственные, чем ее собственные. Наверняка доля жировой ткани составляет не менее четырех процентов.

До Эви дошло, что молчание слишком затянулось, вызывая чувство некоторой неловкости.

— Что-нибудь случилось?

Диана подняла глаза и покачала головой. Волосы ее рассыпались по плечам.

— Не знаю.

Эви позавидовала этим длинным волосам. В ее работе они были только помехой. В ее бывшей работе.

Диана смотрела ей в глаза.

— Нет!

Эви мгновенно потянулась рукой к кофейному столику и схватила очки.

— Эви? — в голосе Дианы слышались тревожные нотки.

Черт, черт, черт! Глаза, ну почему ее всегда выдают глаза? Никто никогда не сможет нормально относиться к ней, и все из-за этих чертовых глаз. Эви торопливо надела очки, теша себя надеждой, что Диана не успела разглядеть ее глаз.

Она еще не успела отнять от них руку, когда почувствовала прикосновение пальцев Дианы.

— Твои глаза…

«Ну, давай, говори. Что я не человек. Что я проклятый Франкенштейн — говори».

Диана медленно убрала свою руку вместе с очками. Эви даже не сопротивлялась. Диана все так же неотрывно смотрела ей в глаза. Эви захотелось кричать.

— Почему ты их прячешь? — голос Дианы звучал еле слышно. — Они такие красивые.

Наклонясь вперед, она еще какое-то мгновение смотрела на Эви. Неожиданно встряхнув головой и негромко вскрикнув, Диана бросилась к окну. Эви осталась сидеть на софе, растерянная, со съехавшими на нос очками.

Может быть, ей послышалось. Неожиданно на нее накатилась какая-то горячая волна. Диана стояла у окна, обхватив себя руками и молча глядя на снег. Белая пижама в свете уличных фонарей отливала серебром. Внутренний огонь, бушевавший внутри нее, погас. Теперь она казалась ледяной статуей.

Плечи ее дрожали.

Эви поправила очки и тоже подошла к окну. Диана беззвучно плакала, прижавшись лбом к оконному стеклу. Эви положила руку ей на плечо, совершенно позабыв, что Диане известно, кто она такая.

— В чем дело?

— Не надо было мне этого делать?

— Чего делать?

Диана многозначительно посмотрела на Эви, как бы напоминая, что той и без того прекрасно известно. Эви мысленно согласилась с ней.

— Я, собственно говоря, не против.

Диана обернулась и села на пол, спиной к окну.

— А я — нет. Ты же сказала, что у тебя нет ни малейшего желания пересекать разделительную полосу.

Действительно, разве не так? И тем не менее Эви почувствовала, как у нее участился пульс. Это могло означать все что угодно — отчаяние, усталость или же то, что ей отчаянно не хватает кого-то…

Но к чему объяснения, разве это поможет? Эви пожала плечами, и вывих снова напомнил ей о себе.

— Мне кажется, не будет ничего дурного в том, если я пересмотрю свои взгляды.

— Ты понятия не имеешь…

Диана покачала головой. Капельки слез на ее щеках отражали холодные блики уличных фонарей.

— Я когда-то знала одного типа. Этот мерзавец гордился тем, что соблазнял и «приобщал» бедных наивных ребят из колледжа, а затем хвастал во всеуслышанье своими гнусностями.

— Но разве я похожа на бедную, наивную студенточку?

— Один из этих мальчишек не перенес позора. И застрелился, — Диана покачала головой. — Я ни за что не уподоблюсь тому мерзавцу. Тому гнусному типу.

— Но ты ведь не…

— Ты сама не сможешь. Если кто-то не готов, не уверен в себе…

Диана умолкла и только упрямо качала головой. Эви погладила здоровой рукой ее волосы. Они были мягкими, шелковистыми, примерно такими, какой должна быть на ощупь атласная пижама Дианы.

— Я знаю.

Возникла недолгая пауза. Затем Диана еле слышно произнесла:

— Я не хочу причинять тебе боль.

Эви доставляло удовольствие гладить ей волосы. Ей было ужасно приятно прикасаться к другому существу.

— Диана, а что ты сказала о моих глазах?

— Что?

Эви скользнула рукой по плечу Дианы и опустилась перед ней на колени.

— Скажи мне о моих глазах.

Диана шмыгнула носом.

— Я никогда не видела ничего подобного. Они… они светятся…

Эви наклонилась вперед и погладила Диану по щеке, словно успокаивая ее.

— Мне не будет больно.

И Эви прикоснулась губами к полуоткрытому рту Дианы.

Она тотчас ощутила, как к лицу подруги прилила кровь, впрочем, и к ее тоже. Метаболизм Эви, казалось, позабыл, что ему следует придерживаться низких температур. Диана от неожиданности резко втянула в себя воздух изо рта Эви, увлекая вместе с ним ее язык. Эви ощутила слабый запах зубной пасты и легкий привкус вишни от бальзама для губ.

А поверх всех этих запахов плыл теплый насыщенный аромат жасмина.

Ледяная статуя начала таять.

Это был теплый, влажный, жадный поцелуй, и Диана от неожиданности вся обмякла и прижалась спиной к окну.

Спустя полминуты Эви оторвалась от ее губ и улыбнулась так широко, что у нее заболели щеки. Диана смотрела на нее широко раскрытыми от удивления глазами.

— Вот уж не думала, что ты лесбиянка.

Часть сознания Эви пребывала в не меньшем недоумении.