Повелители тьмы

— Это из-за комы. Я просто сама не своя с тех пор, как проснулась.

— Я вижу, — сказал он и одарил меня ухмылкой, от которой у меня внутри все растаяло. — И все же я бы хотел узнать, кто ты.

— О чем вы двое говорите? — потребовал Александр. — Я вижу, как ваши головы соприкасаются. Вы что-то замышляете?

— Может быть, что-то против меня?

— Конечно, нет, — ответила я и выпрямилась, отстраняясь от Рома. — Он просто говорил мне, как сильно он восхищается тобой. И как мне повезло, что у меня есть ты.

Я слегка улыбнулась, чтобы отвлечь его, и, похоже, это сработало. Он ухмыльнулся и сказал:

— Конечно. Старый добрый Роман всегда знает, где следует действовать осторожно, а где держаться подальше.

Как раз в этот момент к нашему столику подошел обслуживающий персонал, избавив меня от дальнейших объяснений, и я вздохнула с облегчением. Они поставили перед нами тарелки. Конечно, у парней были больше порции, чем у девушек, но еда была такой же изысканной и сытной.

Слава богу, отец Александра придумал питательную, здоровую пищу и не стал добавлять жир в наши бедные, хрупкие человеческие тела, — сказала Виктория и принялась энергично нарезать кровавый стейк. — В противном случае мне пришлось бы питаться чипсами из салата- латука и пить воду.

— За мистера Ремингтона, — сказал Ром, поднимая бокал с пузырящимся поддельным вином после того, как официанты налили каждому из нас по бокалу. — Без его изобретений наша жизнь была бы неопровержимо сложнее.

Я подняла свой бокал вместе с остальными за столом, но понятия не имела, что изобрел мой будущий свёкор и как я смогу избежать того, чтобы стать его невесткой.

Это было важнее всего, помимо попыток разгадать, кто я. Порвать с Александром, не разбив ему сердце и не задев слишком много решеток вокруг Академии Кримсон.

Я разрезала свой стейк и откусила кусочек, но, на мой вкус, он был слишком кровавым и слишком жирным. Всего после двух укусов меня начало подташнивать, и мне пришлось отложить вилку.

— И всё? — спросил Александр, сидевший рядом со мной. — Ты выглядишь лучше без лишнего веса, но ты должна помнить, что я не хочу, чтобы ты была слишком худой.

— Я хочу за что-нибудь ухватиться в нашу первую брачную ночь.

— Я неважно себя чувствую, — ответила я и подцепила скользкий на вид картофель кончиком вилки. — И мне на самом деле не нравится еда.

— Это твое любимое блюдо, — воскликнул Александр. — Именно поэтому я дал указания кухне приготовить его сегодня вечером. Тебе нравились ребрышки и картофельное пюре с соусом. Что случилось?

— Ничего не случилось, — ответила я. — Возможно, это из-за лекарств. Я просто не очень хорошо себя чувствую. Мне нужно пойти снова прилечь.

— Держи свою задницу прямо здесь, рядом со мной, любовь моя, — сказал Александр низким тоном, который дал мне понять, что он так легко меня не отпустит. — Ты можешь сидеть рядом со мной весь ужин. Нам нужно выступить единым фронтом. Это важно для имени Ремингтон.

Я кивнула и продолжила ковырять в тарелке, прислушиваясь к бессмысленным разговорам вокруг меня. Я потратила некоторое время, осматривая другие столики в обеденном зале в поисках чего- нибудь, что показалось бы мне знакомым.

Однако ничего не происходило, и с каждым лицом, по которому скользил мой взгляд, я все больше и больше убеждалась, что со мной что-то глубоко не так.

Пока я не наткнулась на одно в дальнем конце зала, кто-то в тени и частично прикрытый копной густых светлых волос, падающих ему на глаза.

Он провел по ним рукой, откинулся назад, засмеялся над чем-то, что кто-то сказал, и вдруг обнаружил, что я смотрю на него.

Наши глаза встретились, и его, казалось, вспыхнули почти фиолетовым, прежде чем снова стали глубокими, манящими синими. Черты его лица были великолепны: ямочка на сильно подбородке, щеки точеные, как у эмпирического человека.

Его прическа больше напоминала прическу мальчика-серфера, чем прическу студента частного колледжа, а плечи соперничали с плечами Рома. Он был знакомым, и я почти могла почувствовать, как его губы сокрушают мои. Я практически ощущала вкус сигаретного дыма и виски на его языке.

Наконец он приподнял бровь, и медленная, дерзкая улыбка расползлась по его лицу. Его полные губы сложились в букву «О», и он послал мне воздушный поцелуй.

Я вздрогнула на своем месте, как будто электрический разряд пронзил основание моего позвоночника, и повернула голову, чтобы сосредоточиться на том, что говорил Александр.

— Поэтому я сказал ему, лучше тебе дать мне десять монет, которые я просил, или я забью тебя до смерти этой дробилкой, — бубнил он, обращаясь к своему столику, захваченному слушателями. Когда он закончил свой рассказ, все дружно расхохотались, и я присоединилась к ним. Мое хихиканье прозвучало в моих ушах отрывисто и фальшиво, но Александру понравилось. Это все, что имело значение.