Повелители волков

Бирема стояла на месте, гоплиты тоже никуда не делись, смотрели сквозь прорези своих шлемов жестко и холодно, а на месте посла ольвиополитов свивал кольца огромный дракон. Он был огненно-красный, с золотой чешуей и дышал пламенем. Из его пасти, усеянной огромными желтыми клыками, исходило невероятное зловоние, глаза горели зеленым огнем, ядовитая слюна капала в воду, и море в тех местах, куда она попадала, начинало дымиться.

Не в силах выдержать это страшное зрелище, пираты завопили дурными голосами, бросились в волны и поплыли к берегу, да с такой скоростью, что их не догнали бы и дельфины.

Гоплиты были в недоумении. Они не могли понять, почему каллипиды словно с ума сошли. Эллины не могли наблюдать представление, устроенное Радагосом, лишь заметили, что он бросал в воду какие-то камешки. Но вонь гребцы и воины почуяли; они морщились и махали руками, чтобы прогнать отвратительный запах, витавший над биремой. А Радагос, посмеиваясь, складывал атрибуты фокусника-мага джанийцев в свою сумку: кожаный мешочек со зловонным порошком, хорошо отполированное бронзовое зеркало и жестяную коробочку с кусочками вещества, которое при попадании в воду дымилось и даже начинало гореть. Искусству зрительного обмана и перевоплощения «скитальцы» учились с малых лет.

— Нужно поторопиться, — сказал Радагос биремарху. — Надвигается шторм, а нам еще плыть и плыть.

— Укроемся в бухте, если понадобится, — ответил тот. — Но мы должны успеть. Рассказывают, что здесь неподалеку есть удобная гавань и прибрежное поселение каллипидов. Уж не знаю, главное оно у них или просто рыбацкий стан.

— Прежде твои люди пусть поставят миопароны на якоря. Иначе их унесет в море. Эти посудины могут пригодиться для нашего общего дела. И стоит поднять парус — ветер крепчает и дует нам в корму.

Парус у биремы был всего один, притом небольшой и примитивный, но и этот жалкий квадратный лоскут прочной ткани изрядно помогал гребцам, когда дул попутный ветер.

* * *

Иногда бывает так, что удача приходит неожиданно, когда ее не ждешь. Так вышло и с посольством Радагоса. Пристань, к которой они причалили, находилась в довольно обширной бухте, полнившейся судами разных размеров и предназначений. Поселение вовсе не походило на примитивную рыбачью деревушку, а больше напоминало греческий полис со всеми его принадлежностями: скромной агорой с водоемом, небольшим храмом, домиками, сложенными из камня и оштукатуренными (правда, больше наблюдалось мазанок и полуземлянок). Центральную улицу жители поселения вымостили каменными плитами разных размеров и толщины, поэтому нужно было внимательно смотреть под ноги, чтобы не споткнуться.

Посольство никто не встретил. Мало того, на него обращали внимание в основном мальчишки — из обычного детского любопытства. Невнимание к судну, набитому под завязку гоплитами, которые так и не сняли панцирей, было по меньшей мере странным. Похоже, каллипиды привыкли к подобным визитам или отличались удивительным безразличием к окружающему миру.

На пристани шла обычная для порта суета, туда-сюда бегал портовый агораном и что-то кричал охрипшим голосом, стараясь навести маломальский порядок. Самое интересное, заметил Радагос, что в качестве грузчиков выступали рабы, притом… клейменые! И это у народа, почти сплошь состоявшего из беглых граждан Аттики, не поладивших с правительством, и преступников — тех, у кого стигмы нельзя было закрыть даже маскирующей татуировкой! Где же каллипиды берут рабов, если они не воюют и не присутствуют на невольничьих рынках?

Это была загадка. Но Радагос не стал заниматься гаданием по полету птиц, как римские авгуры[76], — рабы заинтересовали его постольку-поскольку, — а обратился к осанистому чернокудрому каллипиду, скорее всего, купцу. Он наблюдал за погрузкой амфор и кувшинов с вином и был одет в скифское платье, но его греческая родословная была написана на лице крупными буквами.

— Гражданин! — окликнул Радагос купца на греческом языке. — Хайре! Я приветствую тебя. — Он изобразил легкий поклон, прижав правую руку к груди. — Где находится ваш вождь?

— Обычно в пританее, где же еще? — ответил каллипид, кивком головы изобразив ответный поклон, что не очень ему удалось — толстая шея помешала; и тут же заявил: — Только в данный момент там его нет.

— А куда он подевался?

— Трудится, — коротко ответил купец и вдруг закричал на одного из грузчиков-рабов: — Осторожней, сын блудливой овцы! Уронишь и разобьешь кувшин, я тебя в порошок сотру!

— Где трудится? — не отставал Радагос.

— Там… — куда-то махнул рукой купец. — Он земледелец, и днем обычно объезжает свои наделы.

— Понятно… Тогда скажи, любезный, как пройти к пританею?

— Как пройти… — Каллипид коротко хохотнул. — Ты будто сегодня родился. Вон главная улица, иди по ней, она приведет тебя к агоре. А там и пританей стоит.

— Благодарю, — ответил Радагос, любезно улыбаясь. — Гелиайне! Будь здоров и весел!