Повелители волков

— Я слушаю тебя, — сказал Иданфирс.

— В плену у Дария находится мой брат Марсагет. Насколько мне известно, он жив. Я прошу твоей царской милости — обменять плененного темника Фарнабаза на Марсагета.

Иданфирс немного подумал, а затем неожиданно улыбнулся и ответил:

— Будь по-твоему. Я думаю, что Дарий не посмеет отвергнуть наше предложение. Фарнабаз знатного рода, он имеет большие заслуги, у него много сторонников и друзей среди придворных, и то, что он потерял свой отряд, ни в коей мере не может повлиять на обмен. Дарий может наказать его опалой, но не вызволить из плена не осмелится… — Царь снова улыбнулся, на этот раз загадочно, и продолжил свою речь: — Мы пошлем к Персу новое посольство. С дарами. Сделаем ему сюрприз.

В чем именно этот сюрприз будет заключаться, царь не сказал, а военачальники не осмелились спросить…

Утро выдалось на удивление тихим и прозрачным. Штормовой ветер, который трое суток трепал суда, поставленные на якорь борт к борту, после полуночи утих, Истр успокоился, и явил к восходу зеркальную гладь, в которой отразились позолоченные первыми солнечными лучами тучки, все еще толпящиеся у горизонта.

Мильтиад проснулся рано. Сегодня была очередь его отряда охранять укрепления, построенные персами для защиты переправы. Он вышел на валы, сладко потянулся и уже вознамерился позвать своего оруженосца, чтобы тот принес ему кувшин вина (тиран Херсонеса Фракийского испытывал эстетическое наслаждение от солнечного восхода и любил наблюдать этот вечный процесс с чашей доброго критского в руках, сочетая приятное с полезным), но тут его внимание привлекло облачко на северо-востоке. Оно быстро росло, ширилось, и вскоре стало понятно, что это отнюдь не небесное явление, а клубы пыли, поднятые лошадиными копытами. Скифы!

— К оружию! — вскричал Мильтиад. — Все на валы! Сигнальщики, трубить тревогу!

Взревели сигнальные рога, и лагерь греков превратился в разворошенный муравейник. Скифы идут! Защитники переправы давно ждали, что в любой момент к ним могут нагрянуть скифские гиппотоксоты, о меткости которых слагались легенды, но, как это обычно бывает на войне, их появление оказалось неприятной, пугающей неожиданностью, вызвавшей настоящий переполох.

Вскоре скифский отряд приблизился на расстояние выстрела из лука, и греки сдвинули щиты, опасаясь смертоносных стрел. Но скифы, похоже, и не собирались атаковать укрепления. Они остановились, и спустя какое-то время от общей массы гиппотоксотов отделились четыре конных воина, которые медленной поступью направились к воротам, ведущим внутрь укреплений. Судя по дорогим доспехам, это были военачальники, за исключением скифа, ехавшего впереди. Он держал в руках бунчук, выкрашенный в красный цвет.

— Это парламентеры, — сказал Мильтиад военачальникам греков, которые стояли на валах.

— Что им нужно? — то ли спросил, то ли подумал вслух Гистией, тиран Милета.

— Сейчас узнаем, — ответил Мильтиад. — Кто пойдет со мной?

Желающих рисковать жизнью среди тиранов не нашлось. Все хмуро отмолчались. Презрительно улыбнувшись, Мильтиад подозвал своего оруженосца и двух гоплитов и безбоязненно вышел с ними за ворота. В отличие от остальных тиранов он знал, что варвары не проявляют хитрость и коварство в посольских делах. Скифы обычно честно выполняли условия договоров, а тех, кто даже не обидел, а лишь пытался обидеть или оскорбить послов, предавали жестокой казни.

— Приветствую тебя, Мильтиад! — сказал возглавлявший парламентариев скифский военачальник на вполне сносном греческом языке.

Он был широкоплечий, русоволосый, зеленоглазый, и в его коротко подстриженной бороде не было ни единого седого волоска.

— Ты знаешь мое имя? — удивился Мильтиад.

— А кто не знает мудрого правителя Херсонеса Фракийского, славного военачальника, с которым скифы много лет состоят в дружеских отношениях?

Лесть парламентария была грубой, но он сказал почти правду — в своих набегах на чужие земли скифы старались не трогать владения Мильтиада, который закрывал глаза на «шалости» варваров и не препятствовал скифским отрядам проходить по его территории. Он был уверен, что рано или поздно Дарий дотянется и до Херсонеса Фракийского, поэтому урон, который наносили скифы персидской империи, был ему только на пользу. Мильтиад был умен и проницателен; он знал, что придет время и Перс двинет свою многочисленную армию на Элладу, и тогда грекам понадобится не только воля к борьбе и стойкость, но и надежные союзники. А о таких союзниках, как скифы, можно было только мечтать. Благодаря скифским гиппотоксотам саки смогли победить самого Кира Великого.

— Кто ты? — спросил Мильтиад.

— Прости, я не представился… — Скиф приязненно улыбнулся. — Басилей Скопасис. — Он кивнул головой, изображая поклон.

Скопасис! Мильтиад глянул на его отряд, который темной стеной стоял неподалеку, и неприятный холодок побежал по его спине. Если к Истру пожаловал сам Скопасис, значит, он привел с собой не сотню и не две сотни воинов, а тысячи. И никакая сила не сможет удержать укрепления, если скифы решатся пойти на штурм.