Повелители волков

В общем, Алким не мог нарадоваться столь ценным приобретением. Парень работал за троих, а получал плату совсем мизерную, — землевладелец был жаден и прижимист до неприличия — поэтому просьбу финикийца примерно наказать нахала Алким пропустил мимо ушей.

Итобаал и Алким расположились в парадном зале, украшенном фресками и мозаикой. Финикиец осматривался с невольным удивлением. Он никак не ожидал увидеть в этих варварских краях такой комфорт и такую роскошь. Низенький мраморный столик был уставлен разнообразными яствами в посуде, расписанной искусными мастерами Эллады и покрытой черным и красным лаком. А чеканные серебряные блюда, кубки и дорогой кувшин для вина — стеклянная ойнохойя — дополняли картину.

В красном углу высилась большая статуя Кибелы — Матери богов, весьма почитаемой в Ольвии. Облик ее был обычным — Кибела сидела в кресле с высокой спинкой с львенком на коленях, с тимпаном и чашей в руках. Однако манера исполнения несколько отличалась от греческих изображений. Матерь богов была сработана из мрамора, что уже необычно, притом явно местным мастером. Талантливым мастером — прожженный торговец Итобаал неплохо разбирался в художественных ценностях.

— Однако, — одобрительно сказал ханаанин, приняв из рук Алкима позолоченный ритон[37]; это был знак высочайшего почтения к гостю. — И вино у тебя превосходное! — добавил он, с удовольствием отхлебнув несколько глотков. — Хиосское?

— Не угадал… — Алким снисходительно улыбнулся. — Конечно, вина острова Хиос считаются лучшими в Элладе. И они у меня есть. Но ты пьешь критское. Оно древнее нашей истории. Лучшего вина, чем это, я, к примеру, еще не пробовал.

— Действительно, вино просто потрясающее на вкус! — Итобаал посмаковал и в восхищении закатил большие, выпуклые глаза под лоб. — Извини, устал с дороги, все чувства притупились, — пожаловался он Алкиму. — В Ахшайне, как оказалось, пиратов больше, чем в Западном море[38]. Два раза пришлось с ними сражаться.

— Ты прав, — болезненно скривившись, словно ему наступили на больную мозоль, ответил Алким. — Я имел неосторожность ссудить деньгами одного местного купца, пообещавшего мне солидную прибыль, но пираты имели на сей счет иное мнение… Где теперь этот купец, провалиться ему в Тартар[39], и где моя прибыль?! Одни убытки…

— Судя по обстановке, — финикиец широким жестом обвел парадный зал, — ты совсем не бедствуешь…

— Это видимость, Итобаал, одна видимость, — горестно вздыхал земледелец, пряча глаза от испытующего взгляда гостя. — Год назад случился неурожай, так я чуть по миру с протянутой рукой не пошел. А в этом году едва свел концы с концами.

Итобаал с сочувствием закивал, а затем осторожно молвил:

— У тебя, Алким, появилась хорошая возможность поправить свои дела…

— Ах, как бы это было здорово! — оживился Алким. — Уж не хочешь ли ты предложить мне для перепродажи свои товары… м-мм… по сходной цене? В знак нашей старой дружбы.

— Не исключено, что и товары тоже. — Выражение смуглого лицо финикийца стало хищным, отталкивающим. — Нам нужно поговорить без лишних ушей. — Он выразительно посмотрел на весьма симпатичную рабыню, которая обслуживала господ.

Она бросала томные взгляды на купца и вела себя не как служанка, а как гетера. Скорее всего, так оно и было — Алким припас для дорогого гостя очень полезную и приятную во всех отношениях забаву, благо ханаанин был мужчиной в расцвете сил, и его чресла за долгую дорогу соскучились по женской ласке.

— Поговорим на истахра, — перешел на персидский язык Алким. — Кроме меня, в доме его никто не знает.

— Еще не забыл?.. — многозначительно подмигивая, спросил финикиец; он тоже заговорил на истахра — диалекте Фарсы, одной из провинций Персии.

На истахра разговаривал простой народ. Официальным языком Ахеменидской державы был арамейский, который применялся для общения между государственными канцеляриями всего государства. На нем изъяснялись и придворные.

— Как можно! — На лице Алкима появилось мечтательное выражение. — Царь Камбиз был так милостив ко мне….

— Благодаря Камбизу ты смог высоко подняться и стать уважаемым человеком в Ольвии, — подхватил Итобаал. — Не правда ли?

— М-мм… да, в какой-то мере, — не очень охотно признался Алким.

— Я должен тебе сказать, что новый царь Персии не менее щедр, чем Камбиз. Те, кто ему верно служат, не остаются внакладе.

— Ты о чем? — остро посмотрел на ханаанина Алким.

Он вдруг почувствовал сильное волнение. Ольвиополит хорошо помнил тот день и час, когда он познакомился с Итобаалом. Тогда он еще жил в Милете, одном из самых богатых и могущественных ионийских городов-полисов. Удачное расположение Милета позволило городу получать хорошую прибыль от торговли. Его торговые суда плавали по всем известным тогда морям. В гавань Милета нередко заходили и корабли Ханаана — Финикии. Тогда еще совсем молодой, Алким лишь с завистью вздыхал, глядя, как на пристанях разгружают товары из дальних стран. Он мечтал стать богатым купцом, чтобы насладиться роскошью.