Повелительница бурь

Даг почувствовал, как по спине у него пробежал холодок. То, что она принадлежала к слабому полу, лишь усугубляло ее вину. Если Бродир умрет от раны, то смерть эта будет считаться позорной. Несмотря на жизнь, проведенную в боях, дух его не будет вознесен валькириями и не разделит славу героев, пирующих под высокими сводами в громадных залах Валгаллы.

И все-таки Бродир вряд ли так скоро покинет этот мир, особенно если за ним заботливо ухаживать, – прежде он уже оправился от доброй дюжины куда более серьезных ран, полученных в боях от мечей и боевых топоров противника; убить этого человека было не легче, чем быка. Но это означало лишь, что вместе с ним не умрет и его ненависть к пленнице. Бродир будет холить и лелеять свою месть с таким же фанатизмом, с каким последователи Христа поклоняются своему мягкосердечному божеству. Даже если ярл сохранит ирландке жизнь, Бродир не перестанет мстить ей.

Даг устало вздохнул. Теперь ему казалась совершенно наивной мысль о том, что он сможет избавиться от ответственности за эту женщину.

За его спиной раздался какой-то шорох. Даг повернулся и увидел, как в каморку проскользнула рыжеволосая рабыня и уставилась на Фиону расширенными от ужаса глазами.

– Ты ведь еще не убил ее, не правда ли? – спросила она.

Даг отрицательно покачал головой, а потом, в свою очередь, спросил:

– Как настроение в зале? Бродир уже не визжит, словно недорезанный боров?

– Нет, хотя все еще требует крови пленницы и клянется, что он ей этого никогда не забудет.

Даг кивнул.

– А что говорит ярл?

Девушка пожала плечами.

– Кнорри уверяет всех, что ты достойно накажешь свою рабыню, так как эта женщина является твоей собственностью и ты можешь поступать с ней, как тебе заблагорассудится.

– Конечно, – с горечью произнес Даг. – Я и собираюсь покарать ее.

– Покарать?

Ужас в голосе рабыни немного развеселил Дага. Неужели она в самом деле верит, что он может убить ирландку?

– Останься с ней, – коротко приказал он девушке. – Если кто-нибудь попытается сюда войти, тут же зови меня.

– Куда ты собрался?

– Я должен переговорить с ярлом.

Викинг быстро вышел.

Когда он входил в зал, обстановка там была уже намного спокойнее. У очага Мина и Ингеборг промывали теплой водой рану Бродира; в глубине Кнорри, Сигурд и Веланд не спеша ели и разговаривали, словно ничего не произошло. Заметив молодого викинга, Кнорри слегка нахмурился, но ничего не сказал.

Даг опустился на лавку, допил пиво и поднял рог, давая этим знак рабыне, а затем взглянул в водянисто-синие глаза ярла.

– Мне надо обсудить с тобой, дядя, неуважительное поведение моей рабыни.

Кнорри что-то пробурчал себе под нос.

– Ирландка вела себя совершенно непозволительно, но, принимая во внимание то, что она среди нас чужая, а рабыней стала совсем недавно…

– Ты хочешь придумать ей оправдание? – перебил его Кнорри. – Женщине? Рабыне?

Он громко фыркнул.

– Почему то, что она женщина, должно умалять ее храбрость? – спросил Даг, пытаясь подойти к делу с другой стороны. – Разве можно отрицать, что она отважно сражалась? Если бы она была мужчиной, даже рабом, ее бы воспели за такой поступок.

– Воспели бы, а потом убили. – Кнорри упрямо сжал губы.

Даг промолчал; он старался найти аргументы, которые убедили бы старика сохранить ирландке жизнь. Глядя в сторону очага, он рассеянно следил за тем, как две рабыни стирали с – пола кровь, пока Мина и Ингеборг спорили с проклинавшим всех и вся Бродиром, уговаривая его дать им возможность перенизать рану.

Даг снова повернулся к Кнорри.

– Горло Бродира не слишком серьезно повреждено; через чару дней у него останется только небольшой шрам на память.

– Если не начнется воспаление, – ледяным тоном произнес Кнорри. – Не дай Бог, если я потеряю отличного воина из-за глупости твоей рабыни, – тогда ты заплатишь мне виру.

Даг, раздумывая, провел пальцем по узору на столешнице.

– Если, ирландка будет ухаживать за Бродиром, ты можешь быть уверен, что рана не воспалится. У нее есть опыт в таких делах: она спасла мне руку и вылечила лихорадку.

В глазах Кнорри вспыхнул неподдельный интерес.

– Так, стало быть, эта женщина – целительница?

– Не могу сказать наверняка, но она умеет лечить раны.

Кнорри медленно кивнул.

– По крайней мере мы должны позволить ей вылечить Бродира, прежде чем казним ее, – раны от ножа бывают опасными.

Даг поморщился: слова Кнорри о казни ирландки ему откровенно не понравились.

– Я не хочу, чтобы ее убили, – произнес он, – потому что она помогла мне.

Кнорри осушил рог с пивом и громко рыгнул.

– Она рабыня, и у нее не было выбора. Если она и спасла твою драгоценную шкуру, ты ей ничем не обязан, потому что жизнь женщины не стоит и малой толики жизни мужчины. Если лошадь спасла тебя в битве, неужели ты будешь испытывать благодарность к животному? – Кнорри хрипло расхохотался.

Почему бы и нет? – подумал про себя Даг. Разве не могут быть связаны души животного и человека? Он спас жизнь Ульни, и она отплатила бы ему тем же, если бы была сейчас жива. Что же до женщины-ирландки, кто докажет, что ее душа не равноценна его собственной?