Повелительница ястреба

С первого взгляда Ромили определила, что Пречиоза здорова, хорошо питается — оперенье блестело… Конечно, здесь ястребу охотиться куда привольнее, чем на родных холмах Киллгард, где она выросла. Между ними шло безмолвное, радостное для обеих общение. Им было что рассказать друг дружке. Так они и стояли — девушка с ястребом на руке, — молча смотрели друг на друга. Девушка улыбалась… Убей меня Бог — ястреб тоже…

— Вы только поглядите! — воскликнула одна из сестер и хлопнула себя по ляжкам. — Откуда ястреб-то взялся? Стоит как заколдованная…

Ромили, словно просыпаясь, глубоко вздохнула, потом повернулась к Кэрилу, который не сводил с нее ошарашенно-восхищенного взгляда, и объяснила:

— Это моя ястребица. Она следует за мной — следует! — Девушка порывисто вздохнула. — Еще с той поры, как я ушла из дома. Это было так давно, так далеко отсюда! — Она, не стесняясь, заплакала от радости. Говорить сил не было.

Пречиоза завозилась на вздрагивающей руке Ромили, потом расправила крылья, поднялась в воздух и села на ветку на ближайшем дереве. Там и застыла, без всякого страха наблюдая за людьми.

Мхари подступила к Ромили, требуя отчета:

— Если это твой ястреб, значит, он обученный?

Ответила за девушку Яни:

— Она рассказала мне, что отец отобрал эту птицу и подарил ее брату…

Наконец Ромили справилась с чувствами и, собравшись с силами, сказала:

— Я тогда решила, что брат сообразит, что Пречиоза не его. Этот подарок ему не по зубам.

Теперь она прямо, не стыдясь просыхающих слез, глянула на дерево, где на ветке недвижимо, словно нарисованный, сидел огромный ястреб. Вновь между ними возникла прежняя связь — им не требовалось слов; в конце концов, в этой чужой стране, среди чуждых ей сестер, отказавшись от прошлого, а следовательно, в какой-то мере и от самой себя, обрекши себя на одиночество, она вновь обрела друга, старого, верного. Это давало надежду — теперь она не одна.

2

Три дня они скакали по степи, пока не добрались до гряды покатых зеленых холмов. Чудесные здесь были края — воздух тепел и мягок, травы густы, воды обильны. До конца дней своих Ромили помнила первое посещение равнин Валерона — так назвал эту страну Кэрил. В этом райском уголке все радовало взор — и рощи, где кроны деревьев украшали крупные распустившиеся соцветия, и волнистая линия горизонта, где небо затягивала чудная серебристо-пурпурная дымка, и стелющийся по обе стороны от дороги пестрый цветочный ковер, где мелькали красные, голубые и жемчужно-золотистые полевые цветы. Огромное око багряного светила казалось здесь ласковым, умиротворенным; пурпурные тени чуть размытыми… На равнинах Валерона никогда не случалось заморозков, климат влажный, здоровый, воздух ароматен и свеж.

Чем ближе к дому, тем больше радовался Кэрил. Он никак не мог унять возбуждение и, указывая Ромили на межевые знаки, приметные валуны и редкие поселения, речушки и озера, все время делился свалившейся на него удачей.

— Вот уж никак не ожидал оказаться дома до середины лета. Надо же, как повезло!

— А твой отец опять отошлет тебя в Неварсин. Там все еще лежат снега… Он что, тоже христофоро?

Кэрил отрицательно покачал головой, лицо его посерьезнело. Он показался совсем взрослым. Ответил тихо, словно решившись поделиться с закадычным другом великой тайной:

— Я служу Властелину Света. И папа тоже… Как и все Хастуры…

«Тогда почему?..» — Ромили едва не выкрикнула эти слова ему в лицо, но самообладание помогло удержаться от оскорбительной выходки. Сын за отца не отвечает, но девушка не могла не задать вопроса. Хотя бы самой себе… Однако мальчик сумел уловить его суть.

— Христофоро в Неварсине — ученые и порядочные люди, — неожиданно начал он, — вот почему он отослал меня туда. Есть, правда, еще одна причина… С тех пор как страна разделилась на сотни доменов, когда на равнине воцарился хаос и смятение умов, понимание, что есть добро, а что — зло, мало что значит само по себе. Сейчас право в руках сильных, и отец решил упрятать меня подальше от смуты. В горах еще сохранились какие-то человеческие ценности, тем более в монастырях, а здесь… Во владениях Хастуров сплошные грызня и раздоры. Здесь никого не щадят, ни старых, ни малых… Отец не разделяет взгляды христофоро, но их веру уважает. Он считает, что братья служат делу мира, а это в наше время уже кое-что…