Повелительница неживых

Ангел кивнул, грустная улыбка скользнула по его губам, и он исчез. Вскоре исчезла Богиня Судьба.

***

Вианда лежала на софе, и листала журнал мод с супермоделями всех времен и народов, одетых в изысканные или экстравагантные одежды, и ее все больше одолевала скука. Наконец, она не выдержала, и швырнула журнал в самый дальний угол комнаты.

– Нет, так люди не живут! – зарываясь носом в подушку, простонала она. – Что за жизнь… Я умираю от скуки. Вся моя жизнь проходит в этой дыре! – она перевернулась на спину, и уставилась на позолоченную люстру. – Удивительно мне четырнадцать с половиной лет, а ничего не хочется. Никакой жажды жизни, никаких приключений. Я как столетняя старая дева.

Она заставила себя подняться, и подошла к трюмо. Затем, облокотившись, пристально посмотрела на собственное отражение.

– Вианда, на уродку ты совсем не похожа, – прокомментировала она, – это я тебе как профессионал говорю. Столько журналов мод, как я никто наверно во всем мире не просмотрел. Вианда, ты сногсшибательная длинноволосая блондинка с зелеными глазами. Парни за тобой табунами бегают. Вчера вон три записки под дверь подсунули. Ну, что с тобой – а? Ты ведь до сих пор ни с кем даже не поцеловалась. Может ты фригидна?

На долгих полминуты она задумалась, и ответила себе:

– Нет, об этом говорить еще рано. Ведь ты даже ни с кем не переспала. Ника – моя ровесница, а уже беременная. Да, Вианда, ты какая-то ненормальная… – она, критически осматривая лицо, потрогала нос. – Ну, может у тебя бородавка на носу? И это она портит тебе жизнь? Вроде бы пока не выросла. А может косоглазие? – она поводила глазами в разные стороны. – И с ними все в порядке. Ты же идеал, Вианда! Даже двойного подбородка нет. А шея – лебединая. А бюст – в пределах нормы. Даже ноги – она подняла подол юбки, – блеск! Про парней ты, конечно, приврала. Да, приврала! Ведь из дома не выхожу, и они обо мне даже не знают. Может сходить погулять, развеяться? Я ведь не самая застенчивая девушка на свете. Пора начинать новую жизнь!

Она подошла к окошку, и распахнула его. Теплый летний ветер ворвался в комнату, и по-хозяйски зашелестел журналами, лежащими в беспорядке на полу.

– Ух, и жарища! – она глубоко вдохнула сухой воздух, и закрыла окно.

Потом подобрала журналы, положила их кипой около софы, и решительно произнесла:

– Сегодня пятница. Вот с понедельника и начну новую жизнь!

Сказав это, она приободрилась, улыбнулась, и с небывалым воодушевлением принялась вновь листать журналы.

Прошло полтора года

Вианда лежала на софе и листала толстенный красочно-иллюстрированный журнал, и скучала.

Наконец, она не выдержала, и швырнула его в дальний угол комнаты, простонав:

– Тоска…

Ей вспомнилось вчерашнее День Рождения. Народу было много, суета, чьи-то поздравления, масса пожеланий, куча подарков, которые она до сих пор не открыла. День собственного Рождения ей всегда казался самым скучным днем в году.

– Когда это все кончится? – пробурчала она, уставившись в потолок.

Она встала и подошла к трюмо.

– Нет, на Золушку ты не похожа. Та трудилась дни и ночи напролет, а у тебя, – она посмотрела на руки, – ни единой мозолинки нет. Ты, если хорошо подумать, почти святая – никаких недостатков. Самая послушная и вежливая маменькина дочка на свете. Ее гордость и радость. Ну, никакой личной жизни! Нет, так жить нельзя. Может бросить все, и уйти, куда глаза глядят?.. – она выглянула в окно. На улице зима: снег толстым слоем укрыл землю, и без лыж путешествовать невозможно.

– Вот дождусь лета, и уйду.

Эта идея показалась ей заманчивой, но чем больше она над ней думала, тем больше понимала, что идти ей некуда, и как-то уже не хочется. Все воображаемые трудности испортили ей настроение, и она не нашла ничего лучше, как вернуться к прерванному занятию.

Перевернув первую страницу, она оторвала взгляд от девицы, посмотрела на фотообои, украшавшие стену изображением цветущего луга, и сказала:

– Правда, дождусь лета, и уйду. Ну, если что к осени всегда смогу вернуться…

Прошел год

Вианда стояла перед зеркалом в облегающем темно-синем вечернем платье с бокалом шампанского в руках. Чокнувшись со своим отражением, она подмигнула ему и торжественно изрекла:

– Вианда, поздравляю, тебе стукнуло семнадцать лет!

Потом пригубила шампанское, недовольно сморщилась.

– Терпеть не могу теплое шампанское…

И тут же вылила его в кадку с разросшимся розаном.

Заснеженный пейзаж за окном наводил тоску.

– Опять зима… Кажется, когда-то я хотела уйти. Почему я все еще здесь? А если я уйду в монастырь? Хуже ведь никому не будет. Ну, разве что монашкам – взглянув на меня, они умрут от жалости. Пора возвращаться, и изображать из себя душу компании. Ох, как мне надоели подруги матери, – она вздохнула. – Ну, никакой личной жизни!

Она еще раз посмотрела на отражение, но то ли ей показалось, что отражение подмигнуло, то ли она сама подмигнула, не заметив, во всяком случае, увиденное слегка шокировало ее.