Повелительница неживых

– Где вы, черт побери? – рассердился старик, и ударил палкой в бревенчатую стену. Затем он вышел. Заходящее солнце на миг ослепило его. Он прислушался. Тихо. Только стрижи, не ведая земных проблем, весело гонялись друг за другом.

Старик не мог припомнить, чтобы хоть когда-то было так тихо. Не слышно протяжного мычания готовых к вечерней дойке коров, ржания соседского коня, недовольного визга свиней, и уж тем более, человеческих голосов.

Анатольо в мыслях сокрушался: «Разъехались! Бросили землю предков, неблагодарные! Но я остался! Меня не пугают ваши страхи!» Он даже гордился тем, что не поддался общей панике, он всегда придерживался принципа: «Мой дом – моя крепость».

Старик медленно дошел до ворот, но закрывать на запоры сразу не стал. Ему захотелось выйти на улицу. И он шагнул за пределы своей крепости…

Соседские дома показались ему как-то враз постаревшими, обветшалыми, сгорбившимися. Старику даже почудилось, что не дома это, а дети, внезапно оказавшиеся сиротами. Он же не хотел бросать свой дом, в который было вложено столько душевных сил. Такой поступок казался ему предательством.

Пробурчав в седые усы что-то нечленораздельное, он сгоряча плюнул на землю, и собрался уходить. Только вдруг остановился…

Возле лавки, на которой он любил частенько сидеть по вечерам и наблюдать за суетой соседей, лежал большущий серый камень. Старик сразу понял, принести его сюда один человек не смог бы. Он также знал, что соседи не стали бы портить с ним отношения, притащив сюда камень. К тому же они попросили его присматривать за их домами.

– Откуда ты взялся на мою голову? – проворчал Анатольо. Он вдруг решил, что это проделки отверженных. Он посмотрел в конец улицы, где располагался дом Шамана, и погрозил кулаком, а затем ткнул палкой в камень. Палка до половины проткнула камень, так что Анатольо едва не упал от неожиданной потери равновесия. Он резко выдернул палку и, чертыхаясь, попятился к воротам.

– Вот дела, кому скажу, не поверят…

Он с особой тщательностью запер ворота, убедившись в надежности запоров, зашел в дом, закрыл двери на щеколду, и закурил.

До самой темноты он смотрел в окна, и замечал то, чего не видел раньше: следы выжженной травы перед соседскими домами, и камни, ползущие к его дому. Это было страшно. Ему чудилось их шуршание…

Вдруг кто-то поскреб в дверь.

Старик вздрогнул и оторвался от окна. Затем подкрался к двери, и шепотом спросил:

– Кто там?

– Мяу – у… – отчаянно прокричала кошка.

– Кыш отсюда!

Но кошка не уходила, она скреблась и мяукала. Ей тоже было страшно и хотелось жить. Анатольо отпер дверь, слегка приоткрыл ее. Кошка пулей влетела внутрь, и дверь ту же за ней захлопнулась.

Старик оценивающе посмотрел на незваную гостью.

– Что уехали твои хозяева, а тебя оставили?

Кошка была белая с большим рыжим пятном на голове. Она нервно водила по сторонам ушами и дергала хвостом.

– Ладно, оставайся, – улыбнулся старик. – Вдвоем все ж таки веселее.

– Мяу, – ответила кошка, и принялась чиститься.

Старик подошел к окну.

– Смотри, как они ползут… – проговорил он кошке.

Та муркнув прыгнула на подоконник и, увидев камни, зашипела, изогнув дугой спину.

– Не нравится? Мне тоже. Давай закроем шторы. Они недостойны нашего внимания.

Закрыв шторы и выкурив сигарету, старик лег спать.

***

– Проходи, – пригласила Лера своего друга Шерла.

Шерл держал в руке объемный рюкзак.

– Я поесть захватил на пару дней, – объяснил он, переступая порог. – А у тебя здесь ничего…

– Жить можно.

– Миришка уехала с родителями, знаешь об этом?

– Я с ней перед отъездом разговаривала. Она адрес дала.

– Получается, во всей деревне остались только я, ты и старик Анатольо. И чем займемся?

Лера, прищурившись, взглянула на него.

– Ты это о чем?

– Ну… может визор посмотрим?

– Включай, – разрешила Лера, и ушла на кухню, готовить бутерброды.

– Лер, твой любимый сериал идет, – крикнул Шерл.

– Сейчас иду! Не переключай.

Шум во дворе вынудил ее оторваться от работы, и выглянуть в окно. Там, поддавшись панике, беспрерывно кудахча, носилась черная курица. Лера сразу поняла, в чем причина такого поведения, увидев ползущий по траве камень. Она так и застыла с ножом в руке.

У курицы были подрезаны крылья, и взлететь она не могла.

– Шерл, иди сюда! Смотри!

Шерл прибежал на ее зов, заподозрив по ее голосу, что происходит что-то необычное.

Оба замерли у окна, наблюдая, как камень приближается к курице.

– Ей надо помочь, – взволнованно сказала Лера.

– Не успеем.

Курица просунула голову под ворота, но пролезть не смогла, уж слишком быстро рядом оказался камень. Он накатил на птицу, и подмял ее под собой. На другой стороне ворот осталась лежать лишь безмолвно шевелящая клювом и моргающая глазами голова курицы. Когда последние капли крови вытекли из разрезанной пополам шеи, голова перестала шевелиться.

– Что происходит? – глаза Леры расширились от ужаса, а лицо стало очень бледным.

– Камни ожили…

– Они съедают все живое, а если доберутся до нас?

– Только без паники. Мы сейчас закроемся на все запоры, и ни одна мышь не проскочит.

Шерл бросился закрывать двери.