Повелительница Песка

– Я обязательно поговорю с папой, – начал дома Лукреций, расхаживая из стороны в сторону. – Я думаю, что он не откажет мне заниматься в школе гладиаторов.

– Я хочу заниматься тоже. Я хочу заниматься с тобой.

– Со мной?! Клавдия! – удивлённо произнёс юноша. – У тебя же скоро свадьба, – продолжил он.

– Как и у тебя, – отмахнулась она. – Моя свадьба будет ещё не скоро.

– Я даже не знаю. Надо поговорить с отцом.

Клавдий Фабий не стал возражать против того, чтобы его сын занимался в школе Сцеволы, но только на правах любителя.

– Занимайся, сколько хочешь, но я всегда буду против того, чтобы ты выходил на большую арену и выступал там. Я не хочу потерять единственного сына. И ещё! Твои занятия в школе гладиаторов будут ровно до твоей свадьбы.

Такие условия вполне устроили Лукреция, и он ничего не имел против воли отца.

С дочерью было сложнее. Он не видел в ней будущую женщину-гладиатора.

– Мне надо подумать, – ответил он ей. – Да и к твоей свадьбе надо готовиться, а замужние женщины не тренируются вместе с мужчинами.

– Папа, пожалуйста. До свадьбы ещё далеко. Я буду довольствоваться и теми несколькими месяцами, которые разделяют меня и замужество. Я обязательно оставлю это занятие, как только выйду за Антония.

Клавдий слишком сильно любил своих детей, чтобы отказывать им в небольших удовольствиях.

– Хорошо, я поговорю со Сцеволой по поводу тебя, – ответил Фабий, и дочь повисла на его шее.

Поцеловав отца, она пожелала ему спокойной ночи и удалилась.

В коридоре она случайно столкнулась с дядей. После приёма в доме Горация Гай Фабий решил ненадолго заглянуть к брату. Он улыбнулся племяннице, но эта ненавязчивая улыбка лишь испугала её, и она в спешке удалилась.

– Я рад, что вскоре в твоём доме будут сразу две свадьбы, – начал он.

– Благодарю, – ответил Клавдий. – В чём цель твоего визита, брат? Уже поздно.

– Я не займу много твоего времени, поверь. Я хотел спросить, почему Антоний?

– Что «почему»?

– Почему ты выбрал Антония в качестве будущего зятя?

– А почему бы и нет?! Мы с Горацием не чужие люди. Да и наши земли, которыми владеем, находятся близко друг к другу. Я не вижу ничего дурного в том, чтобы отдать замуж свою дочь за человека из той же среды, что и я. Я думаю, что из Клавдии получится прекрасная супруга и советчица Антонию. А к чему ты спрашиваешь?

– А ты не считаешь, что Марк хочет женить своего сына на твоей дочери из коммерческой выгоды?

– Нет, я так не считаю. Я прекрасно знаю Марка.

– Я наслышан, что он проводит тёмные делишки.

– А мне-то что до них? Пускай проводит.

– Подумай о своей дочери. Вдруг, после свадьбы дела Марка как-то повлияют на неё и её судьбу? Разве после такого она будет счастлива? Твоей дочери нужен такой человек, который не будет замечен в подобном.

– И кого ты предлагаешь?

– Себя.

– Себя?! – и Клавдий рассмеялся. – И ты думаешь, что я просто так отдам дочь за собственного брата?

– А что тебя смущает? Вон, несколько лет назад дядя Тиберия Кассия Август женился на собственной племяннице, и ничего. Троих она ему родила уже детей.

– Не сравнивай одно с другим, брат. Я не намерен отдавать свою дочь за тебя, и точка! Даже если это и произойдёт, то она будет постоянно ждать тебя из поездок, куда бы тебя ни отправили. Я не желаю своей дочери такого. Или ты увезёшь её с собой, и она по-прежнему будет одинока, даже учитывая тот факт, что будет делить ложе с тобой, и формально не будет одна. Она будет оторвана от семьи, от корней. И этого я тоже не желаю ей.

– Такова судьба женщины – быть оторванной от семьи и следовать за своим супругом. И чего ты взял, что она будет одинока со мной?

– А с того, что любой женщине будет одиноко с тобой. Я слишком хорошо знаю тебя, Гай. Я считал себя сухим на чувства человеком, но ты более сухой, нежели я. Будь у тебя хоть толика тех чувств, которые живут во мне, ты бы не поступил так с Агриппиной.

– А причём тут она?

– А разве я не знал, что Агриппина была обещана тебе? Она любила тебя и ждала тебя. Каждый день она думала о тебе, но ты лишь обещал ей, говорил ей, что увезёшь её с собой. Но ты так и не сделал этого. Её отец видел, как несчастна его дочь, но, слава Богам, не знал причину, и поэтому он решил исправить ситуацию, отдав её замуж… за меня. Она не любила меня, потому что её сердце принадлежало тебе. Она ложилась ко мне в постель в надежде, что я своей любовью и заботой излечу её. И я делал всё, что мог. Я, правда, старался. Но она не замечала этого, потому что её мысли были заняты не мной. Я так и не смог достучаться до её сердца и сознания. Когда ей снились кошмары, она говорила во сне и очень часто звала тебя по имени, а на утро не помнила этого. Я слышал несколько раз украдкой, когда ты обещал ей, что разведёшь нас и женишься на ней. Но за столько лет ты не сделал ни шагу. Для тебя твоя карьера была дороже Агриппины. Разве я не отпустил бы её? Отпустил. Разве не простил бы её? Простил. И знаешь, что я понял за все эти годы? Как бы ты не говорил Агриппине красивые слова, как бы не обещал, твои чувства – ничто. Ты видел её состояние и не сделал ровно ничего. Ты жесток, Гай.