Повелительница тьмы в офисе

Я судорожно закивала, мысленно настраиваясь на контакт и сосредотачиваясь так, что аж мозги заскрипели. Очень постараюсь, смогу, справлюсь! Да я само средоточие внимательности…

Едва сдерживающая напор крышка затряслась, с губ Виктора сорвались слова – непонятные, но по коже невольно пошел мороз. Котик поднялся ввысь, в самую бездну неба, и спикировал в банку. Внутрь! Просочился в нее неведомым образом, заполнив треском и светом. Произносимое заклинание оборвалось, Шуша догадливо метнулась от дымчатой жути в сторону. Бабах, и стеклянная банка лопнула, стрельнул пенный фонтан вперемешку с искрами. Такой мощный, словно где-то прорвало водопровод. Тварюга загудела и начала плавно оседать, визуально потяжелев. Как дождевая многотонная туча, норовящая нас раздавить.

Я инстинктивно попятилась, но Виктор сжал мою ладонь крепче, заставив остаться на месте. Туча дыма начала скукоживаться, покрываясь характерными зеленоватыми кляксами. Ого, а права была мама, что плесень – опасная штука!

Наблюдая за происходящим, я ни на миг не забывала о поставленной цели. Связь… Между мной и Шушей. Увы, не то чтобы я чувствовала нить. За чувства же отвечает сердце, зря я напрягаю содержимое черепной коробки. Оно, наоборот, мешает. Но отключить мозги – это я всегда запросто.

Глубокий вдох, звон в пустой голове, мелькающие в памяти картинки. Я и вредная непослушная мочалка. Вот мы в зоомагазине – громим башню из мисок, потом меряем собачьи платьишки и набираем гору шоколадок. Вот в парке перед прудом – Шуша смотрит за уточками, а я за ней, чтобы не сожрала самую нерасторопную или сразу всех. Вот мы спим на одной подушке, мне в щеку утыкается горячий нос и щекотно сопит. Люблю ее со страшной силой! Так бы и чмокнула сейчас в сопелку. Ну, будь у нее в нынешнем виде нос…

Невольная улыбка, интуитивно нащупанная нить. Да, она! Энергия, дорожкой разлитая между нами, колючая и даже жесткая, как воображаемое прикосновение к Шушиной шерсти. Теперь – держать, не терять…

Плесневелое чудище сменило цвет с черного на зелено-голубой и на тучу походило мало. Невнятные пары в воздухе, стелящиеся над поляной туманом. Выше завис родной шарик тьмы, тоже стремительно редея. Из дымчатой плесени посыпались искры и, соткавшись в знакомый шарик, светлячком Котиком вернулись к Виктору. Я потянулась к Шуше всем, чем могла, безотчетно вставая на цыпочки. Неуловимая ранее близость ощущалась четко, будто объятия теплого пледа в дождливую погоду. Не отдам, ни за что! Мое, и точка.

В опускающемся на наши головы мареве промелькнули глаза-крестики, разлепляясь и источая гаснущий в пустоте мрак. Виктор скомандовал Котику пульнуть новым залпом искр, и туманные пары опустились, не задев нас. Осели на землю и растущие из нее корешки, превратившись в бледноватый мох. Всё?..

– Почти, – подтвердил Виктор.

Мшистый налет побледнел еще сильнее и, отделившись от земли и корешков, разлетелся крупицами, бесследно исчезая. Очевидно, теперь всё. Что ж… Прощай, двоюродная прабабайка. Теперь уже навсегда, надеюсь!

Шуша продолжала блекнуть, я потянула нить на себя, не отпуская. Это было сложно. Она ускользала, отдалялась, таяла. Нет-нет. Ну же…

– Пора возвращаться, – огорошил Виктор, – еще немного, и она тебя не перенесет – застрянешь.

– У меня не получилось? Не перепривязалась?..

– Ты ее определенно зацепила, остальное решит ритуал призыва проводника в реальности.

Не успела я и рта в ответ раскрыть, как подтаявшая невнятно-дымчатая Шуша ринулась ко мне. Накрыло тьмой портала, вырывая мою ладонь из пальцев Виктора. Вжух, и меня вытряхнуло посреди гостиной. Вернее – того, что осталось от гостиной…

Разодранные диванные подушки, перевернутый телевизор, куски серванта. На ковре валялась рухнувшая люстра, всюду – обломки мебели и всевозможные осколки. Зажатый в угол гадский юрист вытряхивал из одежды воткнувшиеся коктейльные зонтики и бормотал заклинание на Лару, которая лупила его по спине оторванной от журнального столика ножкой, на подоконнике стоял Леонид Львович и размахивал букетом тлеющего красного укропа. Ни хрена себе! Обездвиженный крокодил, обвитый змеем Пупсиком, тщетно пытался щелкнуть пастью – на ней сидел здоровенный злобный котище размером с манула и угрожающе топорщил усы.

А ведь, если верить часам, меня всего несколько минут не было. Бракованная изнанка попалась?! Мне в лицо полетел колченогий торшер, я пригнулась, и он ударился об стену. Гад сыпанул в Лару каким-то порошком и оттолкнул, я опрометью кинулась за порог. В коридор, мимо выбитой и сложенной гармошкой двери, на кухню. В одну руку схватила солонку, в другую – Шушину кашу. Забегая обратно в гостиную, чуть не споткнулась о чемодан негодяйского юриста.