Повелительница волн

Примерно в это же время до Серафины начали доходить кое-какие слухи. Маталийский принц полюбил вечеринки, говорили одни. Он часами гоняет по волнам с косяками рыб, утверждали другие. Связался с дурной компанией. Тратит целые состояния, делая ставки в макрельболе – игре, очень похожей на человеческое поло. Серафина не хотела верить сплетням, но вдруг все это правда? Что, если Махди действительно изменился?

– Серафина, ты должна выйти немедленно! Таласса пожалует в любую минуту, ты же знаешь, как она не любит, когда ее заставляют ждать! – прокричала Тавия.

– Уже иду, Тавия! – отозвалась Серафина, вплывая обратно в комнату.

«Серафина…»

– Святая богиня Нерия, я же сказала, что иду!

«Избранная, дочь Мерроу…»

Серафина замерла на месте. Этот голос принадлежал не Тавии, и исходил он не из-за дверей.

Голос прозвучал у нее за спиной.

– Кто здесь? – выкрикнула принцесса, стремительно оборачиваясь.

«Конец настает, твое время пришло…»

– Джованна, это вы? Донателла?

Никто не ответил, потому что в комнате, кроме русалки, никого не было.

Слева от нее произошло какое-то движение. Серафина повернула голову, ахнула и рассмеялась от облегчения. Это же просто ее зеркало. В котором ходят витрины.

Зеркало было высоким и очень старым. Черви проели дыры в его позолоченной раме, а зеркальная поверхность покрылась темными пятнами. Зеркало спасли во время крушения какого-то корабля терраходов. В нем обитали призраки – витрины – души красивых, тщеславных людей, которые проводили слишком много времени, любуясь своим отражением. Теперь же зеркало их поймало. Тела их давно истлели и сгинули, а вот души продолжали жить, навечно запертые за зеркальной гладью.

В зеркале Серафины жила одна графиня, а еще красивый молодой герцог, три куртизанки, актер и архиепископ. И только что Серафина увидела именно графиню.

Юная русалка легонько постучала по зеркалу. Графиня подобрала свои объемные юбки и подбежала, остановившись в нескольких дюймах от зеркальной глади. Она носила высокий тщательно уложенный белый парик, лицо ее покрывал толстый слой пудры, а губы были накрашены красной помадой. А еще она казалась напуганной.

– Здесь есть кто-то помимо нас, принцесса, – прошептала графиня и оглянулась. – Кто-то чужой.

В ту же секунду Серафина увидела в глубине зеркала какую-то неподвижную темную фигуру. Принцесса как-то слышала, что зеркала – это подводные двери, и их можно открыть, если знать как. Впрочем, только самые могущественные маги способны путешествовать сквозь поверхность зеркала. Серафина не знала никого, кто умел бы проделывать такой фокус. Даже Таласса не умела. Они с графиней смотрели на темную фигуру, а та начала медленно приближаться.

– Это не витрина, – свистящим шепотом сообщила графиня. – Если оно сумело пробраться внутрь, оно сумеет и обратно выбраться. Прочь от зеркала, скорее!

Фигура приблизилась, и Серафина увидела, что это речная русалка с пятнистым коричнево-серым хвостом, одетая в черный плащ из перьев скопы. К вороту плаща крепились ветвистые оленьи рога, возвышавшиеся над затылком незнакомки. У русалки были седые волосы и пронзительный взгляд. Она пела:

Песок утекает, мы чары плетем,
Еще чуть-чуть – и песнь допоем.

Серафина уже слышала этот голос – в ночном кошмаре. Он принадлежал речной ведьме, бабе Враже.

Вопреки предупреждению графини, принцесса не могла пошевелиться. Она словно онемела, ее лицо находилось в нескольких дюймах от зеркала.

Вража поманила Серафину пальцем.

– Идем, дитя, – сказала она.

Серафина медленно, словно в трансе, подняла руку и уже собиралась коснуться зеркала, как вдруг Вража оборвала пение. Старуха обернулась, чтобы посмотреть на что-то невидимое Серафине. Глаза ее наполнились страхом.

– Нет! – выкрикнула она.

Потом согнулась и разлетелась на куски. Там, где только что находилась старая ведьма, извивался клубок угрей, штук сто, не меньше. Потом угри нырнули в зеркальную поверхность.

А еще через несколько секунд в зеркало шагнул терраход, и по поверхности зеркала пошла рябь. Терраход был одет в черный костюм. Очень светлые, почти белые волосы его были коротко острижены. Он стоял чуть в стороне и смотрел на удирающих угрей. Последний оказался медленнее остальных. Человек выбросил вперед руку, схватил угря и впился в него зубами. Угорь забился в агонии. По подбородку террахода текла кровь. Он проглотил угря и обратил лицо к поверхности зеркала.

Серафина зажала рот руками. У человека были абсолютно черные глаза. Ни радужек, ни белков – одна чернота.

Терраход шагнул к зеркалу и потянулся к его поверхности. Серафина пронзительно закричала, отпрянула, врезалась в стул и упала на пол. Из зеркала вынырнула рука, потом появилось плечо.

Из зеркала уже высунулась голова террахода, как вдруг за дверью комнаты раздался голос Тавии:

– Серафина! Что случилось? Я вхожу!

Человек бросил полный ненависти взгляд на двери, а в следующую секунду исчез.

– Что стряслось, дитя? Как ты? – вопрошала Тавия.

Серафина, дрожа с головы до хвоста, поднялась с пола.