Повенчанные грозой

– Я привык к жаре. Мне доводилось работать в местах, где было до тридцати пяти градусов в тени. Но я, пожалуй, зайду к вам. Мне нравится и такая жара, которая стоит внутри дома. – Глаза Сэма сверкнули. Он лениво встал и проследовал за хозяйкой.

Андреа посмотрела на него невидящим взглядом. Опять все повторяется – он обволакивает ее едва ощутимым электрическим полем, струящимся из его пронзительных глаз. Она повернулась, прошла вглубь комнаты и подняла телефонную трубку.

– Агнес, соедини меня с участком.

– А я подумала, Энди, что ты как раз оттуда звонишь, – удивленно произнесла телефонистка.

– Нет. Я заехала домой пообедать. Раздался щелчок, затем короткий звонок, и голос Бака произнес:

– Полицейский участок. Бак у телефона.

– Па, я решила, что будет лучше, если поставлю тебя в известность, где нахожусь.

– Неплохая мысль, поскольку мне, по меньшей мере, два человека уже доложили, что ты укатила с Сэмом Фарли. – Недовольство в голосе отца перешло в озабоченность. – С тобой все в порядке?

– Конечно же. Если я тебе понадоблюсь, то я сейчас дома.

– Послушай, подожди-ка минутку…

– Пока, Бак. Я скоро вернусь, – Андреа торопливо повесила трубку.

Сэм разгуливал по гостиной, с любопытством разглядывая все вокруг.

– Вы оставляете окна раскрытыми настежь, – заметил он. – Невероятно!

Дом семьи Флеминг ему понравился. В нем царила атмосфера тепла и счастья. Меблировка представляла собой странный набор не сочетающихся, но в то же время удобных предметов. Стены были обшиты сосновыми досками, усеянными пятнышками нежного оттенка свежих сливок. Пол был настелен из досок твердых пород деревьев, безупречно отшлифован и устелен многочисленными плетеными ковриками мягких зеленых, розовых и коричневых расцветок. Огромный, облицованный мрамором камин с изящной резной деревянной полкой, на которой возвышались часы с солнцем и луной на циферблате, располагался посередине стены напротив окон. В углу стояло пианино. Его крышка была вся уставлена семейными фотографиями в рамках.

Подойдя ближе, Сэм принялся рассматривать их. На одной из них была запечатлена Андреа примерно в восьмилетнем возрасте – со ссадиной на локте она гордо восседала на велосипеде. На другом фото он увидел старшеклассницу в баскетбольной форме с кубком в руках. Она уже тогда смотрелась как взрослая женщина. Футболка туго обтягивала ее сформировавшуюся грудь, а спортивные шорты плотно сидели на великолепных бедрах, оставляя открытыми длинные крепкие ноги.

– Вы живете одна? – с любопытством спросил Сэм, заметив на крючке кухонной двери мужскую шляпу.

– Конечно же, нет. Я думала, вы об этом знаете. Я живу с Баком.

Мужчина удивленно приподнял бровь.

– Вы все еще живете вместе с папочкой?

– Естественно. Где же мне еще жить? – В ответе Андреа вместо раздражения прозвучало любопытство.

– Понятно. Да-а-а, должно быть губернатору нелегко приходится – он обязан каждый раз, когда хочет вас увидеть, подвергаться осмотру. Кстати, почему вы зовете отца по имени?

Он заставил ее испытать неловкость по поводу проживания в доме отца, что всегда казалось ей вполне нормальным. Усилием воли девушка переключила свои мысли в другом направлении. О том, чего ей хотелось, она даже не позволяла себе и думать.

– В Аркадии моего отца все называют в разговоре Баком, а я не исключение, поэтому, сколько себя помню, всегда зову его так же.

Андреа повернулась к Сэму спиной и, выйдя в коридор, направилась на кухню, где включила небольшой кондиционер. Это не означало, что она ушла от Сэма. Она просто уходила… от необходимости быть благоразумной.

Мужчина последовал за ней.

– Мне кажется, что я его здорово разозлил утром своими ответами на его вопросы, – прокомментировал он. – Но я ведь не знал, что он ваш отец. Кроме того, я не слишком уютно себя чувствую, беседуя с вооруженным человеком. Извините меня.

Сэм поближе подвинул к себе стул и, усевшись на него, стал наблюдать за приготовлениями Андреа.

– Ничего, – отозвалась она, – переживете, даже если он обиделся на вас.

– Знаю. Я не о нем, я о себе беспокоюсь.

Андреа извлекла из холодильника большой пучок зеленого салата и, разделив его пополам, положила в глубокие деревянные тарелки. Потом добавила в них по большому куску вареной курицы. Вернувшись к холодильнику, она достала лед, и литровый кувшин с чаем.

Несмотря на работающий кондиционер, у нее на лбу выступили капельки пота. Она первой нарушила тишину после короткой паузы.

– Беспокоитесь о себе? – отозвалась Андреа на последнюю реплику Сэма. – Представить себе не могу, что бы могло беспокоить вас. Вы ведь из тех, чья жизнь протекает на грани фола. Я, например, так жить не могу.

– Вы думаете, я никогда не падаю и не ушибаюсь? Ну, нет, вы не правы. Я падал, потом снова карабкался вверх и шел дальше. Ведь именно трудности делают жизнь интересной, дорогая.

– Может быть, но я бы не смогла вести борьбу постоянно и преодолевать беды с такой легкостью.

– И я, может быть, тоже больше не смогу.