Повенчанный честью (Записки и размышления о генерале А.М. Каледине)

Он оказался прав, и все его пророчества сбылись. И даже то, что в его гибели, в конечном счёте, оказался виновен Ренненкампф, который не выполнил приказ Гланокомандующего войсками фронта и не пришёл со своей армией на помощь терпящей бедствие армии Самсонова, которая в одиночку дралась с превосходящими силами противника, а затем – просто истаяла в Мазурских болотах.

Самсонов же, по свидетельству очевидцев, от отчаяния, будучи к тому же тяжело раненым, застрелился.

***

А Россия всё быстрее и быстрее катилась в страшную и роковую пропасть.

И это – несмотря на героизм и мужество миллионов, на страшные жертвы и кровь.

Но они ничего не могли выправить, когда в самом верху не было идеи и воли, а государственная власть ускользала из ослабевших и трясущихся рук самодержца и его никчемного окружения.

***

Но корпус – слишком ответственное и большое дело, чтобы командир ежедневно предавался только этим размышлениям.

Пять дивизий, множество иных частей и подразделений, требовали ежедневного напряжения сил, концентрации энергии там, где был ключевой участок борьбы.

Не давая покоя себе и подчинённым, Каледин, за восемь месяцев командования корпусом, сделал, казалось, невозможное.

Это было самое боеспособное объединение фронта, за что его новый Главнокомандующий, а им стал, и по заслугам, горячо любимый Калединым генерал от кавалерии Брусилов Алексей Алексеевич, сердечно благодарил, и неоднократно, Алексея Максимовича.

Не преминул Алексей Алексеевич заметить и Государю, на очередной встрече в Ставке:

– Ваше Величество!

Фронт задыхается от отсутствия опытных кадров. Нам некого ставить даже на армии. И в это время, когда отдельные командиры корпусов назначаются Главнокомандующими фронтами, на мои представления, относительно генерал-лейтенанта Каледина для назначения его командующим 8 армией, долгое время нет ответа.

Армия, сo дня моего назначения, по Вашей воле, на Юго-Западный фронт, остаётся под началом исполняющего должность генерала Радомысльского.

Государь, но он ведь даже дивизией полной не командовал.

Николай II слушал Брусилова молча, только изредка морщился и прикладывал тыльную часть правой руки к своему лбу:

– Простите, Алексей Алексеевич, болит голова. Мигрень замучила.

Я ничего не имею против Каледина, но всё окружение говорит, что он дерзок, не в меру – заносчив.

– Вот посмотрите, – и он, подойдя к столу, уверенно извлёк из какой-то папки стопу бумаг.

Брусилов подумал: «Значит, пользуется ими часто, коль помнит, где они лежат».

А царь, между тем продолжил:

– Вот, посмотрите, мне ещё с Японской войны генерал Ренненкампф писал в рапортах, что полковник Каледин ослушался его и не выполнил его приказ.

А вот – в девятьсот восьмом году, на конференции, посвящённой итогам войны на Дальнем Востоке, неодобрительно отзывался о моём наместнике, генералитете вообще.

– Да и, – при этом Николай II поморщился, как от нестерпимой боли, – и в адрес царствующей фамилии… э… допускал двусмысленные высказывания и оценки.

– Государь, – Брусилов решительно прервал царя, – опираться в жизни можно лишь на то, что сопротивляется.

И я твёрдо знаю, что Каледин – наивернейший слуга престола. Он никогда, никогда, Государь, не предаст Вас и от Вас не отступится. Жизни не пожалеет за Вас, Государь.

К слову, Каледин никогда не был по службе подчинён Ренненкапфу.

Каледин давно перерос все свои должности. Это хорошо знал Ваш батюшка и благоволил к молодому в ту пору офицеру.

В пору высших испытаний для империи, Государь, только такие люди, как Каледин, могут быть непорушной опорой трону.

Николай II молча подошёл к шкафчику, налил себе рюмку водки и выпил её одним глотком. Постоял недвижимо и тихо сказал:

– Хорошо, Алексей Алексеевич. Указ я подпишу сейчас же. Поздравьте Каледина от меня с очередным повышением… Мне представляться… э… не надо. Не до этого сейчас.

И уже просительно:

– Решите всё сами, Алексей Алексеевич. Прошу Вас, а то… Государыне надо будет объяснять моё решение, да и старец не любит Каледина, когда тот его не приветил во дворце…

И он молча удалился из кабинета.

Через минуту в дверь вошёл генерал Алексеев, начальник штаба Ставки и вручил Брусилову подписанный, ещё не высохли чернила, Указ о назначении Каледина командующим 8 армией.

– Алексей Алексеевич, – обратился он к Брусилову, – докладывал неоднократно, просил, требовал, но я – не Бог. Знаю Каледина и верю, что он буде достойным Вашим преемником на 8-й армии.

И крепко пожав руку Брусилову, он заспешил к Государю.

Брусилов тут же, не выходя из кабинета Николая II, позвонил Каледину, поздравил его с назначением командующим 8-й армией и приказал, оставив корпус на попечение заместителя, немедленно выехать к новому месту службы.

***

ГЛАВА VI. НА ОСТРИЕ ГЛАВНОГО УДАРА

Каледин подошёл к окну в своём кабинете .

Только что он проводил Главнокомандующего войсками фронта Алексея Алексеевича Брусилова.

Тот пробыл в его армии три дня. За это время они объехали все дивизии, особое внимание уделив дивизиям 2 корпуса, входящего в состав армии.