Поверь и пойми

Однако, что бы ни происходило в стенах их дома, Марк все же отгородил жену от нежелательного внимания прессы, и уже за это Шэрон была ему благодарна. Она даже не знала, насколько широко и под каким соусом освещалось в прессе похищение ее сына. Да и не хотела знать, по-прежнему ругая только себя за случившееся.

Это чувство вполне естественно, сказала ей психотерапевт, наблюдающая Саманту. Мать, независимо от обстоятельств похищения ребенка, всегда в первую очередь винит саму себя. Однако эта женщина не знала, до каких пределов простиралось чувство вины Шэрон. Ведь она винила себя в том, что оставила Марка, в том, что не сделала для Саманты все, что было возможно, в том, что придавала слишком большое значение профессиональной карьере, от которой теперь отказалась. Но больше всего она винила себя в том, что уделяла мало внимания сыну.

Чувство вины жгло Шэрон огнем, но она мужественно переносила это испытание в одиночку. Слишком много времени и сил было истрачено на душевные страдания и взаимные обвинения. По крайней мере, за дни, проведенные без Бобби, Шэрон узнала цену времени. Пролетали недели, кончалось лето, мальчик быстро рос, и Шэрон вдруг увидела, как недолговечен период детства.

— Ты станешь мужчиной, а мы этого и не заметим! — шутливо сказала она однажды утром сыну, катавшемуся во внутреннем дворике на трехколесном велосипеде, и протянула ему кусочек шоколадки.

— Еще! — потребовал сын, размазывая лакомство по щеке. Собственно говоря, он почему-то уже весь был в шоколаде.

— Мне кажется, что тебе уже хватит!

Голос вышедшего во дворик Марка звучал весело, но сердце Шэрон дрогнуло. Они не виделись с позавчерашнего дня. Однако, до сих пор страдая от унижения, которое испытала во время последней их встречи, Шэрон даже не посмотрела в сторону мужа.

У них вновь произошла ссора из-за Джулии. Марк собрался поздно вечером куда-то уйти из дома. Шэрон выказала ему свое неудовольствие, но он заявил, что все проблемы существуют лишь в ее больном воображении. Сцена вышла безобразной. Кончилось тем, что Шэрон выплеснула на мужа содержимое своего бокала. Она помнила охватившее ее тогда острое чувство стыда за подобную несдержанность. Но ей пришлось и поплатиться за это. Еще как поплатиться!

В мгновение ока Марк подскочил к ней, в дикой ярости швырнул на кушетку и неожиданно ушел, бросив Шэрон рыдать в одиночестве…

— Еще! — по-прежнему настаивал Бобби.

— Извини, сынок, но больше нет! — Она протянула малышу пустую обертку и, видя, как недовольно сморщилось его личико, добавила чуть более резким тоном: — Посмотри сам!

— Еще! — захныкал Бобби, на этот раз явно обращаясь к отцу.

— Ты же слышал, что тебе сказали. — Марк поднял свои руки, показывая пустые ладони. — Все кончилось!

— Все, — повторил ребенок, протягивая к нему перепачканные шоколадом ручки.

— Да, сын! — Марк потрепал темные, шелковистые волосы Бобби. — Надеюсь, ты уяснил. — Глаза его не отрывались от Шэрон, она почти чувствовала прикосновение этого взгляда.

— Может быть, тебе стоит почаще бывать дома? Видишь, тебя он слушает! — воскликнула она, злясь на себя за резкий тон с Бобби и за ту неотразимость, с которой действовал на нее муж.

— Рад, что хоть для чего-то я гожусь дома, — протянул он.

— Что ты хочешь этим сказать? — Боже! Почему они все время ссорятся?

— Не думаю, что тебе приятно будет выслушивать это, Шэрон.

— А почему бы и нет? — настаивала она. — Проведем еще один сеанс наказания непослушной жены.

— Тебе еще недостаточно?

Этот легкий намек заставил ее замолчать и покраснеть. Так вот что означало для него позавчерашнее происшествие!

— Пойдем, малыш! Тебя надо умыть. — Марк взял Бобби на руки, демонстративно не обращая внимания на жену, а затем вдруг неожиданно предложил: — Я подумал, не поехать ли нам всем вместе на побережье… Если только, разумеется, у тебя нет каких-либо других планов.

Шэрон очень хотелось провести день вместе с Бобби, но что-то опять заставило ее надуть губы и начать выдумывать предлоги для отказа.

— У меня назначен визит к парикмахеру, — неуверенно сказала она и добавила: — Надо было сказать раньше! Но, полагаю, я могу попробовать отменить… — Шэрон ожидала от Марка только согласия.

— Не стоит беспокоиться, — отрезал он.

С этими словами он ушел.

Донесшийся из открытого окна кухни звук льющейся воды подсказал Шэрон, что Тори стоит у раковины. Подойдя к дому, она поймала на себе порицающий взгляд домоправительницы.

— Ты потеряешь его, Шэрон, — печально сказала Тори. Итак, прислуга все слышала! — Ты доводишь его до предела! Если бы этот дом не принадлежал ему, думаю, он в один прекрасный момент забрал бы Бобби и уехал отсюда.

— Что ты об этом знаешь! — досадливо поморщилась Шэрон.

— Только то, что вижу! А вижу я мужчину, теряющего терпение. — Тори встала на защиту хозяина. — Это ты наказываешь его и, насколько я знаю, наказываешь не за то, что он сделал, а за то, в чем только подозреваешь его! Шэрон, это нехорошо с твоей стороны!

— Какое ты имеешь право?.. — начала было Шэрон, но, вытерев мокрые руки о фартук, Тори не дала ей договорить: