Поверь своим глазам

— По-моему, это никого еще не останавливало.

Но Говард вовремя снова встрял со словами утешения для Морриса, повторяя вновь и вновь одни и те же аргументы. Льюис бросил взгляд на занавес и сказал:

— Пойду проведаю тех парней.

— И займись этим делом с Вачоном, — напомнил Говард. — Я хочу выяснить все до конца. Делай что угодно, но заставь этого Рэя признаться, лжет он или нет.

— С Вачоном? — удивился Моррис.

— Это долгая история, — ответил Говард и снова обратился к Льюису: — Как только мы убедимся, что опасности нет, я попрошу тебя разделаться с ними самым гуманным способом, который только тебе доступен.

— Да, да, не беспокойся. — И Льюис направился в сторону подсобки.

— Говард, — сказал Моррис, который все еще не до конца верил в происходящее, — ты же не способен просто так…

— Проклятие! — раздался голос Льюиса. — У нас возникла новая проблема.

67

Николь выполняла произвольную программу на разновысоких брусьях. Двойное сальто назад, прогнувшись. Полный пируэт. Двойное сальто назад с прямым корпусом. Мах под нижним брусом с переходом в сальто и кувырок перед соскоком. Но у нее ничего не получалось. Она каждый раз срывалась и падала головой вниз. Раз за разом. Голова перевешивала, и она врезалась в мат. У нее уже не было сил продолжать. Боль невыносимая. В черепе что-то непрерывно пульсировало.

Но худшее было впереди. Из мата теперь торчало острие ножа для колки льда. И когда она головой вперед ударялась в мат, ее тело распластывалось по нему и нож впивался в грудь. И так продолжалось снова и снова. Толчок от бруса, полет с вращениями и пируэтами, но все шло наперекосяк. Она отдала своему телу команду выполнить одно движение, но оно вытворяло нечто противоположное команде.

«Этого не может быть», — говорила она себе. И Николь была права. Ничего подобного не происходило. Правда лишь то, что у нее была ушиблена голова и сильно болело в области груди.

Сознание медленно возвращалось к ней. И она даже не успела открыть глаза, как все обрело смысл. Льюис стрелял в нее. Причем сделал это небрежным жестом, явно желая произвести сильное впечатление на Морриса. Но она-то знала, что́ у Льюиса на уме, догадывалась, что рано или поздно он попытается убить ее. Хотя именно в то мгновение Николь потеряла бдительность. Впрочем, и к подобному повороту событий она была готова, понимая, что, даже оставаясь постоянно настороже, можно все равно допустить ошибку.

Пуля попала в Николь, и ее удар оказался очень сильным. Лежа на полу с закрытыми глазами, она гадала, пробила ли пуля кевлар[27] бронежилета скрытого ношения, но ощущения подсказывали, что скорее всего нет. Боль причинил мощный удар, а не огнестрельное ранение. И сознания Николь лишилась не из-за пули, а потому что, отброшенная назад, ударилась головой о полку. Она помнила, как у нее буквально искры посыпались из глаз, прежде чем рухнула на пол.

Но сейчас Николь приходила в себя. И внимательно прислушивалась. Вероятно, разумнее всего было пока не подавать признаков жизни.

68

— Куда он делся? — крикнул Льюис мне в лицо. — Где, черт возьми, твой брат?

— Ушел, — ответил я.

В комнате появился Говард, который, разумеется, сразу заметил пустой стул, обсыпанный клочками и обрывками клейкой ленты. Это зрелище заставило его лицо побледнеть. Он бросил на Льюиса испепеляющий взгляд:

— Как ты мог упустить его?

Тот мгновенно рванулся прочь через тот же боковой коридор, надеясь, что Томас не успел уйти далеко и его можно будет поймать и водворить на место. Томас действительно убежал совсем недавно — прошло максимум секунд тридцать, — но если он мчался во всю прыть, это все равно давало ему приличную фору.

Мне оставалось лишь надеяться, что, оторвавшись от преследования, брат сообразит обратиться в полицию, пусть я и не успел прямо попросить его сделать это. Я велел ему привести помощь исходя из того, что он сам поймет, куда за ней обратиться. Но не успел он выбежать в дверь, и я уже понял: надо было дать точные инструкции, как Томас должен поступить.

— Как же… Как, черт возьми, ему удалось освободиться? — недоумевал Говард.

— Вам же объяснили, что он очень способный, — сказал я с издевкой. — Он мог направиться прямиком к Вачону. А если его люди уже дежурили снаружи, даже не представляю, что они с вами сделают, когда брат расскажет…

И Говард не выдержал. Он размахнулся и влепил мне пощечину такой силы, какой трудно было ожидать от этого уродливого недомерка.

— Хватит с меня твоих бредней!

У меня горела щека, мысли спутались. Полог приоткрылся, и вошел Моррис.

— Ну, что у вас здесь стряслось на сей раз?

— Один из них сбежал, — ответил Говард. — Тот, у которого в башке географический атлас.

— Атлас? — удивился Моррис, которому многое пока не успели объяснить.

— Льюис отправился в погоню. И моли Бога, чтобы ему удалось перехватить его.