Поверь в любовь

Хуже всего, что от нее так и несло деньгами. Такие богачки, легко относящиеся ко всему, обычно вызывали у него недоверие, так как слишком часто легкомыслие у них сочетается с нахальством. Но он не мог отделаться от впечатления, что Мелоди в чем-то непохожа на других. Что-то было в ней неуловимо свое. Не то, чтобы полная невинность, и не совсем наивность и, уж конечно, совсем не простодушие. Пожалуй, точнее было бы говорить о таком качестве, как благородство, и, поняв это, он почувствовал себя первостатейным негодяем. Логан не желал, чтобы добрые намерения Мелоди растрогали его. Из-за Мелоди он против желания оказался в роли заботливого сына при отце, который всегда плевал на родительские обязанности. Джеймс ненавидел лицемерие, двусмысленность возникшей ситуации, но что он мог сделать с усилением магнетического влечения к виновнице происшествия?

Самым разумным было бы уйти из магазина и перепоручить все дела с Мелоди своему адвокату. Не было ни одной разумной причины лично противостоять ей и идти на дальнейшие контакты.

Но не успел он сделать и двух шагов к двери, как услышал, что она расстроенно ахнула. Обернувшись, Логан заметил, как она двумя руками вцепилась в телефонную трубку и почти упала на стеклянный прилавок. Разговор явно вывел ее из равновесия.

Мелоди подняла глаза и посмотрела на него мрачным взглядом.

— Мистер Логан сейчас здесь, — сказала она в трубку, и Джеймс неожиданно почувствовал усилившееся сердцебиение.

— Кто это говорит? — спросил он.

— Лечащий врач вашего отца, — ответила она и протянула ему телефонную трубку. — Он уже целый час пытается вас разыскать.

3

Когда Джеймс взял трубку и назвал себя, рука его была уверенной, голос ровный. Он внимательно слушал, затем сказал:

— Понятно. Я сразу выезжаю.

— Ему хуже? — почти прошептала Мелоди.

Джеймс повесил трубку, пожал плечами.

— Не спрашивайте у меня. Вы знаете этих медиков: они никогда не скажут, что думают на самом деле. Им надо «посоветоваться» со мной относительно его лечения. Видимо, он не очень-то слушается их, чему я совершенно не удивляюсь. Я смогу узнать больше, наверное, в самой больнице.

Мелоди направилась в заднюю комнату за шубой и сумочкой.

— Подождите. Я еду с вами.

— Нет, вы со мной не поедете. Из больницы вам позвонили по единственной причине: они не смогли застать меня в отеле и решили, что вы можете знать, где я. Во всяком случае у вас есть свои дела. К тому же, кажется, пришли первые покупатели.

Он был прав. У нее брали напрокат костюмы для бала-маскарада, и теперь клиенты приходили, чтобы вернуть их назад.

— Но вы хоть позвоните мне и дадите знать, как дела у Сета? Ну, пожалуйста, прошу вас.

— Если хотите, — пожал он плечами в нетерпении.

Мелоди знала: он предпочел бы забыть о ее существовании и согласился удовлетворить ее просьбу только потому, что хотел избежать новых препирательств с нею.

В то утро в бутик пришло много народу. Люди приносили костюмы, задерживались, чтобы перекинуться парой слов. Обычно январь в Порт-Армстронге — довольно спокойный месяц, и интерес, вызванный слухами о происшествии с Сетом Логаном, помноженными на новости о пресс-конференции и настроениях газетчиков, заглох бы уже на следующий день, случись это в разгар рождественских праздников.

— Вы были главной фигурой в одиннадцатичасовых известиях, — сообщила Мелоди одна из постоянных покупательниц. — Милая, вы меня потрясли! Неужели вы в самом деле приглашаете этих людей в свой магазин?

К этому времени терпение Мелоди уже истощилось.

— О каких людях вы говорите, миссис Баумен?

— Конечно же, о «нежелательных», — пробормотала она уголком рта, как если бы достаточно было произнести слово, чтобы эти несчастные немедленно появились в магазине.

Проклиная в душе Роджера, пустившего в обиход прилипчивое слово, Мелоди осмотрела бархатное платье с турнюром, которое принесла клиентка.

— К сожалению, миссис Баумен, один из боковых швов разошелся и материя повреждена. Боюсь, починка обойдется дорого, потому что платье — оригинал прошлого века, а не репродукция.

— Не могу поверить, чтобы это имело значение, — обиженным тоном заявила женщина. — Если вы всерьез решили позволять нищим копаться в ваших старинных платьях, то вся эта коллекция очень скоро превратится в кучу ничего не стоящего тряпья, и — можете быть уверены — я уже не приду больше в ваш магазинчик.

— Сожалею, что вы так считаете, — сказала Мелоди.

Она подумала, почему вообще ей пришло в голову, будто сбор добровольных пожертвований такая уж хорошая идея. При нынешних темпах прогресса отдача от них для нуждающихся будет совершенно незначительна. Зато осложнения для бизнеса грозят стать очень ощутимыми, как и опасались коллеги Мелоди.

К часу дня в магазине вновь появился Джеймс Логан, но от этого на душе у Мелоди не стало легче. Она не верила, что хоть одно его слово может оказаться успокаивающим.

— Много работы? — спросил Логан, когда магазин наконец опустел и они остались вдвоем. Он оперся о прилавок, а Мелоди укладывала возвращенную одежду.

— Да. Как Сет?

— Так себе.

Джеймс выглядел озабоченным, даже неуверенным в себе.