Поверишь в любовь?

— Надь, ты серьёзно ничего не видишь? — Влад уставился на неё, как на восьмое чудо света. — Никаких параллелей не проводишь?

— Какие параллели?

— Ник не просто так яйца к Стаське подкатил, она на Аллочку его похожа! Гештальт он закрывает, сволочь!

На мгновение все замолкли, будто произнесли имя покойника, тишина стала настолько сжатой, что её можно было резать ножом.

— Какой гештальт, что ты несёшь, Веселов? — Ник говорил тихо и хрипло, как через силу.

— Хрен знает, какой. Не у меня крыша на бабе поехала, Кононов! По-хорошему тебе говорю, оставь Стасю в покое, не играй с ней. Что хочешь делай, дрочи втихаря на Аллочку, а Настёнку не трогай.

— Причём здесь Алла? — чётко, почти по слогам, зло проговорил Ник.

— Они почти одно лицо! Рост, вес, волосы.

— Действительно, астеник, эктоморф, длинные волосы. Одно лицо! — прошипела Надя. — Веселов, иди проспись, пока я сама тебе челюсть не доломала!

— Не приплетай сюда Аллу и столетнюю историю, — рявкнул Ник. — Никакого отношения к Стасе они не имеют.

— Алтай, Аккем, девятнадцатилетняя деваха, не слишком ли много совпадений, а? — кипятился Влад.

— Нет, не слишком, — Ник резко встал, тряхнул головой, побледнел и резко сел обратно, Зелёный подошёл и ещё раз осмотрел подопечного. — Всё нормально, Ген, — отпихнул Ник приятеля.

— Спорно, — флегматично заметил Геннадий, но сел обратно на диван. — Друзья мои, считаю экстренное заседание клуба закрытым, вопрос решённым. Следующее собрание на завтраке — это здоровым. Болящим и калеченным за любовь — по ситуации. Ничего страшного не случилось, Анастасия взрослая барышня, Никодим мужчина хоть и в годах, но в соку, а вам, папаша, — он посмотрел на Влада, — пора бы понять простую истину: никто не будет достаточно хорош для вашей девочки, а станет мудаком, как только приблизится к вашему сокровищу. У него ни единого шанса нет быть не уродом.

— Не в девятнадцать же лет! — завопил Влад.

— Ты познакомился со мной в восемнадцать, а мне всего на год было больше, чем Насте! — проговорила Надя. — Успокойся! Хватит!

— Не сравнивай, ты была женщина с опытом, а Стаська девочка ещё.

— Ну спасибо тебе, Веселов! — Надя скрестила руки на груди. — Сердечное, в пояс, спасибо! Так бы и сказал, что в этом дело, чего мозги-то полоскать столько лет?.. — она развернулась на пятках и пошла к лестнице.

— Веселов, всё-таки ты редкостный дебил, — сказал Ник, прикрывая ладонями лицо.

— Влад, ты это… даже для меня это слишком, — пробурчал Егор.

— Надь, Надюшка, — подорвался Влад. — Я не это имел в виду! Сгоряча сказал, не подумал. Наденька, прости, прости, прости.

— Иди в жопу, Веселов! Что сказал, то сказал! Слово, оно нихрена не воробей, не воротишь!

— Надь…

— В жопу — это туда, — заорала Надя, махнув рукой, и затопала по лестнице наверх.

— Хотел же не пить… начать жить заново, уважить печень… — вздохнул Зелёный и поплёлся на кухню. — Всё-таки тяжёлая у меня жизнь, невыносимые условия труда и отдыха.

— Поедешь со мной домой? — Надя, с красными от набегающих слёз глазами, села рядом с Настей. — Или с ними останешься?

— Поеду, — согласилась Настя. Остаться ей хотелось — Ник пугал бледностью, повязкой на голове, и за Влада она волновалась, хоть и злилась на него, и стыдно было невыносимо. Но оставаться одной, без Нади…

— Собирайся, — кивнула Надя и отправилась в свою комнату.

Через двадцать минут они стояли посередине холла, держа в руках сумки.

— Куда ты поедешь, зачем? — причитал Влад.

— Домой! — отрезала Настя. — И Настю увезу.

— Её-то зачем?

— Что ей тут делать? На рожи ваши гнусно-пьяные смотреть? Слушать, кто на кого похож, кто на что дрочит? Так себе занятие.

— Интересно, как вы доберётесь в Горно-Алтайск?

— Сергею позвонила, который нас встречал. Он отвезёт.

— Стась, — Ник подошёл вплотную к Насте, она отпрянула, как от укуса ядовитого паука, косясь на Влада, готовая зареветь в любой момент. Ситуация стала для Насти патовой, она не понимала, как ей реагировать, что говорить, делать, думать, чувствовать. В сердце билась острая обида, ревность, непонимание, неприятие всего, что она услышала. В глазах перекатывались горькие слёзы, девушка вздрагивала каждый раз, когда вспоминала имя Аллочка, а не вспоминать не могла. Оно билось в висках, отравляя воздух: «Аллочка, Аллочка, Аллочка»…

— Пациент, — Зелёный показал на диван. — Серьёзно, Ник, шутки плохи, не становись идиотом.

Пришлось Нику двинуться к дивану, немного пошатываясь на ходу. Он попытался поцеловать Настю, она отпрянула, а потом рванула за дверь, хватая бирюзовый рюкзак.

Через несколько часов они с Надей расположились в салоне самолёта, чтобы приземлиться в Москве. Надя всю дорогу молчала, время от времени вытирая слёзы, Насте было неудобно дёргать Наденьку, что-то спрашивать или подбадривать. Что она могла сказать? Что её брат форменный дурак? Похоже, это семейная черта Веселовых. Анастасия недалеко ушла.

— Спрашивай, — вздохнула Наденька. — Вижу, крутятся вопросы на языке, а молчишь, как воды в рот набрала.

— Кто такая Аллочка? Что с ней произошло?