Поверишь в любовь?

Ник был на дежурстве, Настя это знала, немного сомневалась, как и во всех его словах и действиях, но самой себе признавалась — это нервное. Слишком многое свалилось на неё в последние дни, её психика, похоже, не справлялась, а может, чудили гормоны.

Она набрала несколько раз Ника, трубку он не брал, а позже и вовсе сбросил вызов. Хотелось плакать, но Настя твёрдо решила про себя — она найдёт Ника и всё ему скажет. Каков бы ни был ответ мужчины — она его услышит.

— Сейчас приду, — Стёпа вышел и отправился к проходной, о чём-то долго разговаривал с охранником, махнул Насте рукой, подзывая. Она сбросила очередной звонок Нику, на который он тоже не ответил, и пошла к Степану.

— Как зовут твоего разлюбезного? — спросил Стёпочка.

— Кононов Никодим Игнатьевич, — отрапортовала Настя охраннику.

— Никодим Игнатьевич так Никодим Игнатьевич… — пробурчал хмурый охранник в чёрной форме. — Реаниматолог, что ли?

— Да, — Настя кивнула.

— Сейчас узнаю, — охранник раздражённо вздохнул и отправился на пост, шаркая ногами. Да… с такой охраной МЧС под надёжной защитой…

Настя осталась стоять, растерянно смотря по сторонам. Ничего примечательного вокруг она не видела, какие-то строения из серо-синих панелей, деревья, газоны, пешеходные дорожки. Никакого флёра героизма, того, что ожидает увидеть рядовой гражданин при упоминании отряда «Центроспас» или аэромобильного госпиталя.

Через несколько минут появился Ник, запыхавшийся, в костюме хирурга зелёного цвета, с растрёпанными волосами, растерянно смотрящий на Настю.

— Стасенька, что случилось? — он вскользь поцеловал Настю у виска, коротко прижал к себе, Настя почувствовала запах каких-то лекарств, перебивающий аромат привычного парфюма, всего, к чему привыкла девушка и с чем ассоциировала Ника.

— Нам надо поговорить, — пробурчала она, не зная, как быстро и чётко сформулировать всего два слова: «Я беременна».

— Ты для этого проехала больше сотни километров? Поговорить?

— Это… важно.

Настя растерялась. Вид Ника в костюме врача выбил и без того зыбкую почву из-под ног, земля пошатывалась, небо кружилось. Ник не был привычным Ником, мужчиной, с которым она жила в доме на берегу Телецкого озера. Он был чужим, более нервным, более старшим, отстранённым, ещё более чужим, чем при недавней встрече, когда Настя рассматривала дорогостоящие солнечные очки и брендовый спортивный пиджак. Ей не было места в жизни тридцатидвухлетнего мужчины. Или ему в Настиной жизни… Состоявшийся мужчина и девушка, полная комплексов и противоречий, не знающая, что она хочет на самом деле, никем не представляющая себя в будущем.

— Говори, — коротко отозвался Ник, посмотрев на часы, краем сознания Настя отметила отнюдь не бюджетную марку наручных часов, вспомнила, кто отец Ника, и нервно вздохнула.

— Я… так получилось…

В это время зазвонил телефон Ника, знакомый рингтон разрезал тишину окружающего вечера и запах скошенной травы.

— Никодим Игнатьевич, тебе особое приглашение нужно? — раздался громкий женский голос из динамиков.

— Иду, — отрезал Ник и вопросительно посмотрел на Настю.

— Потом, — Настя постаралась беззаботно улыбнуться.

— Я освобожусь через… час примерно, может, два, дождись меня, — он поцеловал Настю в лоб. — Обязательно дождись, можешь здесь, а можно пройти туда, — он махнул рукой в сторону синего здания. — На первом этаже. Если ничего экстренного не случится, у нас будет время.

— Ладно, — кивнула Настя, глупо улыбаясь.

Глава 27

Проводив долгим взглядом Ника, она побежала к выходу, проскочила через турникет, запрыгнула в автомобиль Степана и зажмурила глаза.

— В Москву, — быстро сказала Настя.

— Как скажешь, — Стёпа пожал плечами и вывернул с дорожки на проезжую часть.

Девушка долго смотрела в зеркало заднего вида, даже когда серо-синие здания скрылись из вида, мысленно прося прощения у Ника. Отчего она чувствовала свою вину, поступая правильно, Настя не могла понять, да и не пыталась. Закрыв глаза, она откинулась на сиденье и сосредоточилась на том, чтобы не зареветь в голос.

Надя вышла в приёмный покой, как и договаривались предварительно, взяла документы Насти и сама занялась бюрократическими процедурами. Стёпа уехал, как только убедился, что Настя в надёжных руках, и она осталась один на один со своим решением, мыслями, страхами, иррациональным чувством вины.

Она подписывала бумаги, сдавала анализы, отвечала на вопросы дежурного врача, поднялась на отделение гинекологии, на пятый этаж. Приветливая медсестра сказала номер палаты, оказавшейся двухместной, без соседки. И, наконец, уставшая, девушка уселась на кровать, смотря в окно, где вдали покачивались деревья в свете фонарей на фоне темнеющего неба.

Пришла Надя, бледная и, как показалось Насте, похудевшая. Надя всегда была стройной, едва ли полнее Настиных сорока девяти килограммов, а сейчас выглядела ещё худее, почти прозрачной, измождённой, как после продолжительной, тяжёлой болезни.

— Молодец, что позвонила, — Надя тепло улыбнулась. — А Ник знает?

— Я не от Ника… беременна, — Насте было одинаково сложно произнести и то, и другое слово. «Ник» и «беременна».