Поверить Кассандре

Держа правой рукой линзы, левой Циммер дотянулся до неприметного рычага в стене и потянул его. Донесся звон запоров внизу. Инженер улыбнулся – это своего рода показ, чтобы визитёр мог оценить технические возможности фирмы.

Стук шагов с легким пристуком трости зазвучал на лестнице.

– Чем обязан, дражайший Иван Христофорович? – говорить Павел Андреевич начал, стоя к двери вполоборота, а окончил, глядя на посетителя. Фамилия того – Мейер – много сказала бы не только высшему свету Петербурга, у которого семья Ивана Христофоровича считалась «деловой элитой», но и образованной молодежи, почитающей его мусагетом^[45]. Наряду с Карлом Крейном, Генрихом Тэйлором и Джоном Клаудом Иван Мейер входил в директорский совет «Акционерного Общества Вестингауза^[46]».

– Только сегодня о вас вспоминал, – врал Циммер, свинчивая линзы. – Когда проезжал мимо ваших контор на Невском.

– Да-да, – ответствовал гость, вертя в задумчивости трость, которую вскоре отставил в сторону, после чего снял пальто и повесил на вешалку.

Павел продолжал балагурить:

– А согласитесь, Иван Христофорович, очень вовремя Николаю Милутиновичу (так Павлу вздумалось именовать своего кумира – Николу Теслу) подвернулась оказия продать патенты мистеру Вестингаузу, – заговорил Циммер. – Почти тут же господин Доливо-Добровольский выдал на гора трехфазный асинхронный двигатель…

– Будет вам, – прервал гость. – Мистер Тесла слывет магнетизером^[47] и чудотворцем. Отчего же он сам не усовершенствовал свой двигатель? Или того больше – с самого начала не изобрел трехфазный?

– Экий вы скорый, Иван Христофорович, – укоризненно проговорил Циммер.

– И в Турине досадно вышло, – продолжал Мейер. – Жаль, ваш кумир не присутствовал лично, когда его система проиграла нашей.

– «Нашей»? – переспросил Циммер весело.

– Русской, – признал гость.

– Не пойму вас, Иван Христофорович, – покачал головой Циммер. – Должны бы говорить от имени Джорджа Вестингауза, а вас словно уполномочило «Русское электрическое общество».

Иван Христофорович забавно поморщился.

– Со времен Якоби^[48] стало ясно, что России суждено первенствовать в изобретательстве, однако что до продвижения изобретений в жизнь… Боюсь, любая западная держава даст нам форы. Тому блестящее доказательство – фирма господина Вестингауза.

С этим утверждением спорить не приходилось, однако, сдавать позиции Павел тоже не собирался:

– Оборудуя Ниагарскую станцию, Николай Милутинович уже сознавал ущербность двухфазовой системы, но вносить коррективы оказалось поздно. Да и, к тому же, будущее в любом случае за электричеством, так что какая разница в каком государстве горит больше лампочек нежели лучин и канделябров. Скоро все заменят электрическими светильниками…

– Главное, чтобы прежде нас не съели волки, – сказал Мейер хмуро. – Или голодные овцы, каковые порой хуже волков, и готовы продать своего хозяина за телегу фуража…

С улицы донеслись заводские гудки. Тусклое солнце клонилось к горизонту.

– Павел Андреевич, – начал гость, но отчего-то замолк.

– Признаться, вы с момента знакомства удивляли приязненным отношением ко мне, – заговорил Циммер. – Я платил той же монетой, несмотря на то обстоятельство, что «Общество тормозов» оттерло «Тесла электрик» от заказа на электрификацию трамвайных путей, чем поставило филиал на грань краха…

– Павел Андреевич, – возмутился гость. – Вы, что же, полагаете, покойный господин Сидорко со своими присными справились бы тогда со столь масштабным заказом? Бросьте!…

– Нанять людей – дело двух дней, лишь бы нашлось, куда приложить ум и силы…

– Давайте оставим скользкие темы, – примирительно объявил Мейер. – Мы ведь приятели, Павел Андреевич, хотя я старше вас и выше по положению, но всегда старался относиться как к равному. Ваши ум и интуиция в работе побуждали меня искренне искать дружбы. Вспомнить, хотя бы, то остроумное решение с проводами по Бассейной!

– Благодарю, вы тогда «расплатились» со мной частичным заказом на…

– Довольно! – остановил его Мейер. – Павел Андреевич, кто старое помянет… Я к вам, собственно, по делу. Слыхали, во всей электротехнической отрасли грядут нелёгкие времена…

– Позвольте, Иван Христофорович, но я досужими слухами не пользуюсь, – гордо заявил Павел, а сам навострил уши.

– Какие там слухи – нас это уже коснулось, – раздражённо продолжил гость. – В начале зимы кружок баптистов, что маскировался под электротехнические конторы Вестингауза в Москве, разогнали. Нынче выясняется неприятная деталь: даже продажа мастерских не покроет убытков от их деятельности… То есть, бездействия.

Рука с изящным перстнем-печаткой прикрыла глаза, Мейер медленно проговорил:

– Поговаривают, в Петербурге сохранят только тормозной завод. Директором-распорядителем останется Василий Самойлович Смит, а что сделают с остальным – кто знает!..

С сумасшедшим топотом по комнате пронесся сверкающий крошечными молниями, заяц. Увидав такое чудо, господин Мейер вначале опешил, а затем понимающе кивнул:

– А, это вы экспериментируете! Ловко, нечего сказать.

– Да нет же, – сконфузился Павел. – Само как-то вышло…