Поверить в чудо (трилогия)

— Есть. Во-первых, бабушка Тильда обо мне знает и приняла меня полностью, можно даже сказать, с восторгом. Во-вторых, я близко познакомилась со священниками одного католического храма, попутно вылечив одного из них. Мой пациент оказался настоятелем и видящим, утверждал, что я ослепила его своей белизной, — улыбнулась Ольга. — Мы много общались и мне удалось направить его на свой путь.

— Настоятель сможет лечить? — уточнила баба Надя.

— Нет, но он сможет опознавать болезнь. Согласись, это уже много. А ещё отец Петрас и друг бабушки, отец Юргас, поддержали мои начинания и благословили, признав, что их церковь меня всегда будет поддерживать.

— О, это очень важно! — привстала из кресла баба Мария. — Но…католики?

— И что?

— Католическая церковь очень сильна, очень, хотя мне хотелось бы, чтобы тебя так же рьяно поддержали и православные священники.

— Думаю, с этим проблем не будет, — фыркнула внучка.

— Ой ли?

— Уверена. Не хочу забегать наперёд, но, думаю, впереди меня ожидает несколько интересных встреч такого рода.

— Хорошо, — покивала головой баба Надя. — Что ещё можешь рассказать?

— Я избавила одного чёрного от его силы.

— Что? — ахнули все женщины. — Как?

— Сейчас расскажу.

И Ольга полчаса описывала встречу с бароном Браунисом, их знакомство в поезде, сеанс "лечения", а потом и зародившуюся дружбу. Завершила свой монолог девушка рассказом о лечении Адама Брауниса, которое она до сих пор продолжает с помощью белой метки.

— Перед отъездом я хочу поставить такие же метки на вас всех, — объявила Ольга, — чтобы периодически наведываться и лечить.

— Невероятно! — Зоя с удивлением рассматривала дочь. — Ты можешь такое?..

— Теперь могу. Так что, если вдруг кто-то из вас почувствует себя плохо, просто позвоните, будет вам "скорая помощь" с доставкой на дом.

— Надя, — баба Мария, вытащив из кармана огромный носовой платок, начала им обмахиваться. — Кого мы породили?

— Вообще-то это я, — "скромно" заметила гордящаяся Зоя.

— Ольга — будущая святая, — припечатала бабка.

— Вот уж нет, — запротестовала девушка. — Святой быть не собираюсь, так как хочу иметь мужа, детей и семью.

— Одно другому не помеха, — отмахнулась баба Надя.

— А пока мужа не найду, собираюсь завести любовника, — закончила мысль Ольга. — Разве можно быть святой, занимаясь сексом? Тем более, что я уже и не помню, что это такое… в смысле, секс.

Мать и бабки, ошарашено уставившись на неё, минуту помолчали, а потом захохотали так, что к ним на шум заглянул Борис, поинтересовавшись, что случилось.

— Кыш! — замахала на него руками баба Мария.

А когда Малёванный исчез, Зоя вытерла слёзы и вздохнула.

— Бесстыжая нахалка ты у меня, дочь.

— А что такое? — "скромно" потупилась красавица.

— Постеснялась бы бабушек.

— Да ладно, можно подумать, они не понимают, — она взглянула на сестёр Коляда и хитро подмигнула им. — Осуждаете?

— Это твоя жизнь, — бабушки переглянулись. — Ты уже взрослый человек, так что живи, как подсказывает сердце.

Сегодня звонок домофона для Валерия Петровича прозвучал особенно противно. Он и так с трудом переносил этот звук, сетуя, что динамик орёт слишком пронзительно, заставляя сердце испуганно трепыхаться в груди, но этим вечером… "Гости совсем не к месту", — вздохнул заведующий, но всё же нажал кнопку домофона.

— Валера, это Василий. Прости, что не предупредил заранее, просто случайно оказался рядом.

— Заходи, Вася.

Через несколько минут Валерий Петрович уже похлопывал по плечам своего институтского товарища, а потом гостеприимно пригласил…на кухню.

— Ты немного не вовремя, — объяснил он. — У нас тут ЧП.

— Что случилось? — Василий Васильевич сел на табурет и уставился на товарища.

— Анна заболела.

— Чем именно?

— Она после бассейна плохо просушила волосы, думала, быстро добежит домой, а сквозняки между домами здесь, на массиве, сам знаешь какие. В общем, продуло её, да так неудачно, что…

— Не тяни, Валера, — поторопил друга Васильевич.

— Анна простудила лицевой нерв. Вчера вечером её щеку перекосило, сегодня начал дёргаться глаз. Я вызвал домой хорошего невропатолога, но он лишь подтвердил мой диагноз и сообщил, что Анну нужно немедленно госпитализировать.

— Чёрт, — вздохнул Васильевич, — я сталкивался с такими случаями…

— Все мы сталкивались, Вася, — Валерий Петрович открыл холодильник и вытащил бутылку коньяку. — Анна в истерике, кричит, что лечиться нужно долго, а результат под большим вопросом, всё может затянуться на месяцы.

— Ещё бы, ходить с перекошенным лицом…женщине. Наливай! — потянулся к рюмке Васильевич.

Товарищи глотнули коньяку и дружно задымили.

— Я Анне уколол успокоительное, а то она второй день рыдает. Утром везу к себе в больницу, а там будет видно.

И тут взгляд Васильевича изменился, словно ушёл в себя.

— Вася, о чём задумался?

— Мне нужно позвонить…просто…не здесь, я выйду на лестничную площадку.

— Тут звони, тоже мне тайны развёл, — буркнул Валерий Петрович и встал. — Я пока жену проверю.

Когда товарищ вышел, Васильевич набрал номер Ольги.

— Что так скоро, пап? — откликнулась она.