Поверить в сказку

— Молодец, — прошептала, чувствуя какое-то напряжение, агрессию на пополам с возбуждением, и не понимая себя, но, осознавая, что лучше уйти. Только попыталась отойти, как мужчина дернул на себя, мгновенно перехватывая пальцами подбородок. Мой протест потерялся, так как Дмитрий молниеносно атаковал мои губы, подавляя своим бешеным напором любое сопротивление.

А дальше пошло настоящее безумие, которое невозможно описать. Мускулистые руки с такой силой сжимали, что, казалось, раздавят. Мужчина сминал мои губы, врываясь языком в рот, соблазняя так яростно и неистово, что я потерялась в водоворот взрывных ощущений и тонула от восторга.

Поцелуй, словно омут, с неведомой силой утягивающий за собой в пучину, подчиняя, и когда казалось что стоит только сдаться, наступит облегчение. И сейчас было совершенно неважно, какое оно, я просто потеряла себя.

После того как мужчина оторвался от моих губ и отпустил, я жадно хватала ртом воздух, пытаясь прийти в себя. Картунов же поедал меня голодным жадным взглядом, еле сдерживая себя, отчего вздувались вены на его висках, губы сжимались в тонкую линию, а грудная клетка ходила ходуном. Он несколько секунд взглядом сканировал эмоции на моем лице, а потом хрипло выдал:

— Я приеду, и мы продолжим.

Покачала головой, в ужасе от предложенной перспективы, боясь потерять себя окончательно, и убежденно проговорила:

— Пожалуй, достаточно. Уверена, что не стоит…

— Посмотрим, — нагло заявил мужчина и, притянув к себе, отчего чуть не завалилась на него, сжал ягодицы и заявил в лицо: — И да… надеюсь, замуж не выскочишь за это время.

С возмущением посмотрела на Дмитрия, и отчеканила:

— Желания нет, но, если надумаю… тебя точно не спрошу.

Картунов сильнее прижал к своему телу, отчего полностью ощутила, как он возбужден и насколько у него приличные размеры, а потом хищно заявил:

— Это навряд ли. Если только не захочешь жить с калекой.

Только открыла рот, желая ответить, как была вынуждена смотреть на его удаляющуюся спину. Бежать и выкрикивать, что считаю нужным и правильным — это не для меня. Я просто хотела, чтобы он ушел, и когда он так и сделал, закрыла глаза и со стоном прошептала:

— Боже мой. Связалась с медведем на свою голову.

ГЛАВА 9

На работе последние дни было невероятно много заказов. Мы с Надеждой работали с утра до вечера, еле успевая выполнять все в установленные сроки, чему несказанно радовались, хоть и уставали безмерно. Прошло пять дней. Я полностью выздоровела. Сыну наняла прекрасную няню, правда, без опыта, но чуткую и внимательную девушку, подругу Кротовой. Сидорова только окончила педагогический институт, и пока никуда не устраивалась. Сереже она очень понравилась, и больше он не говорил о Вере Петровне, все только о Марине и… Дмитрии.

Картунов не появлялся и не звонил. Хотя я ничего не ждала, да и не нужно мне это было. А вот сын очень скучал. Сильно. Постоянно спрашивал, просил позвонить, с грустью в глазах смотрел в окно на двор, считая, что дядя Дима не знает нашего нового адреса. Даже елку не захотел ставить и игрушки выбирать, а ведь скоро праздник.

Я же… после поцелуя чувствовала себя странно, не понимая, почему так часто думаю об этом. Злилась, что он так поступил с моим ребенком. Ведь мог бы и позвонить. Не хотела, чтобы приходил и вновь врывался в нашу спокойную жизнь. Конечно, я была несказанно благодарна ему, за то, что вернул нам все, что было положено по брачному договору, но не могла смотреть, как страдает сын. Вот же бесчувственный мужлан!

Глянула на Надю и нахмурилась, на девушке сегодня совсем лица не было, но при этом она также отлично работала, как и вчера. Впрочем, как и всегда. Надя в этом плане профессионал, у нее ничто не влияет на качество работы. Она всегда собрана и полностью в процессе. Поставила чайник, когда закипел, разлила кипяток и добавила заварки, и как только готовый торт убрали в холодильник, предложила:

— Сейчас отдохнем, чай попьем, и ты мне, наконец, расскажешь, что у тебя сучилось.

— Ой, не знаю… — подавленно прошептала она, разминая спину, застыв на месте, как будто не знала, чем заняться.

— Так, давай чаевничать, и если захочешь, поделишься, что тебя гнетет.

Она улыбнулась и села на высокий стул. Взялась красивыми тонкими пальцами за стекло кружки и сделала глоток.

— Как отдохнули? Помирились? — поинтересовалась, зная точно, что вроде как у пары все хорошо. Петрушин эти дни привозил и увозил ее домой, чего раньше за ним не наблюдалось. Не только вежлив, но даже и общителен со мной. Как будто подменили, но в лучшую сторону.

— Да, наверное, — взволнованно прошептала она, и вдруг посмотрев на меня своими темно-зелеными глазами, поделилась: — Я… совершила ужасную глупость и теперь мне стыдно.

Даже рот открыла, не представляя, как Надя может совершить глупость. Она на это просто не способна. Добрая, милая и отзывчивая, всегда готовая броситься на помощь.