Поверхностное натяжение

– Так и есть. Но послезавтра вы ее поймаете. И теперь вы сами попались на крючок, Робин Вейнбаум.

Из горла доктора Уолда вырвалось очередное сдавленное хрюканье.

– Я с радостью принимаю уготованную мне судьбу, – заверил Робин, не сводя глаз с круглой коленки. – А теперь, если объясните свой провидческий трюк, и дело обернется так, как вы обещали в письме, я сделаю все, чтобы вас приняли в бюро и сняли обвинения. Иначе, возможно, мне придется поцеловать невесту сквозь прутья тюремной решетки.

– Секрет очень прост. Дело в сигнале, – улыбнулась Дейна.

Челюсть Вейнбаума рефлекторно отвалилась.

– Сигнал? Это «би-и-ип» Дирака?

– Именно. Вы не обнаружили этого, так как сигнал вас раздражал до такой степени, что мисс Сомс было приказано отсечь его, прежде чем посылать вам записи. Мисс Сомс, имевшая некоторое представление о назначении противного писка, была более чем счастлива исполнить приказ, оставив считывание сигнала на долю Дж. Шелби Стивенса, который, по ее мнению, собирался пойти на службу Эрскина.

– Объясните! – встрепенулся Тор.

– Как вы и предполагали, каждое сообщение, посланное с передатчика Дирака, ловится любым приемником, способным его засечь. Любым, от самого первого, созданного вами, доктор Уолд, до сотен тысяч по всей галактике двадцать четвертого века и до миллионов, которые будут существовать в тридцатом. Сигнал Дирака – это одновременный прием каждого из посланий, которые были и будут когда-либо посланы. Однако кардинальное количество этих посланий сравнительно невелико и, разумеется, имеет конечное число, куда ниже действительно больших конечных чисел, таких, как число электронов во Вселенной, даже если разбить каждое на отдельные «биты» и сосчитать все.

– Ну да, – тихо выдохнул доктор Уолд. – Конечно! Но, мисс Лье, каким образом вы ловите индивидуальное послание? Мы пытались задействовать частичные частоты позитронов, но ничего не вышло.

– Я не знала даже, что таковые существуют, – призналась Дейна. – Нет, это настолько просто, что любой удачливый непрофессионал вроде меня способен до такого додуматься. Вы выделяете отдельные послания из сигнала посредством временного лага. Все послания прибывают в тот же момент: в мельчайшую частицу времени, называемую «хронон».

– Верно, – оживился доктор Уолд. – Это время, за которое электрон продвигается с одного квантового уровня на другой. Пифагорова единица измерения времени.

– Благодарю вас. Очевидно, ни один большой приемник не способен зарегистрировать столь короткое послание, по крайней мере я так считала сначала. Но поскольку в самом аппарате существуют реле, различные формы обратной связи и тому подобное, сигнал прибывает на выходное устройство в виде сложного импульса, «разбрызганного» вдоль временных осей на целую секунду или более. Этот эффект можно усилить, записав «разбрызганный» сигнал на высокоскоростную дейту, таким же способом, как вы записываете любое событие, которое желаете изучить в замедленном режиме. Потом настраиваете различные моменты отказа в приемнике, чтобы, усилив один, свести к минимуму все остальные отказы, и используете шумоподавляющую аппаратуру, отсекая тем самым фоновые шумы.

– Но насколько я понял, – нахмурился Тор, – у вас было еще немало сложностей. Предстояло отбирать послания…

– Именно так я и поступила. Та небольшая лекция Робина насчет ультраволн натолкнула меня на идею. Я решила узнать, каким образом ультраволновой канал способен переносить столь много посланий одновременно, и обнаружила, что люди отбирают импульсы каждую тысячную долю секунды и передают один короткий сигнал, только когда волна определенным образом отклоняется от средней. Я не совсем верила, что это сработает с сигналом Дирака, но оказалось, все получается: девяносто процентов как доступных, так и исходных передач после этого проходило через устройства устранения импульсов. Я уже достаточно разобралась в сигнале, чтобы осуществить свой план, но теперь каждое голосовое сообщение было не только понятно, но и отчетливо слышно. Если каждую тысячную секунды выбирать три коротких сигнала, можно даже разобрать вполне ясную передачу музыки… несколько фальшивую, но все же достаточно разборчивую, чтобы определить инструменты, входящие в состав оркестра, а это самый надежный тест любого прибора связи.

– Но я что-то не совсем понимаю, – вмешался Вейнбаум, для восприятия которого технические детали становились все более сложными. – Дейна, вы говорите, что знали, по какому руслу потечет наша беседа, и все же она не была записана коммуникатором Дирака, и я не вижу причин, по которым она может быть вообще записана потом.

– Совершенно верно, Робин. Однако, выйдя отсюда, я сама сделаю такую передачу на своем собственном коммуникаторе. Обязательно сделаю, потому что уже считала ее с сигнала.

– Иными словами, вы уже несколько месяцев назад собирались позвонить сами себе.