Повернуть судьбу вспять

— Ну… было одно письмо, — растерялась мать. — С открыткой.

— Ой! — вспомнила Любка. — Теть Оль, а вам тоже письмо пришло… Только я не поверила, что от Сережи! Я сейчас…

Она бросилась вниз, на одном дыхании перепрыгивая через ступени, через несколько мгновений вернувшись с белым конвертом без марки, на котором в обратном адресе была указана Сережина часть. Фамилию Сережа написал криво, указав лишь инициалы, видимо, рассчитывая, что его почерк не опознают. И на миг заметила, как в лице Ольги Ивановны мелькнула радость. Мать, наверное, подумала о том же — она как-то сразу расслабилась, словно внутри ее распрямилась пружина, выпрямилась, заулыбалась, засветившись и изменившись до неузнаваемости.

На Ольгу Ивановну Любка взглянула с любопытством. Симпатичной, с мягким голосом и, в общем-то, веселая…

Вряд ли заведующая хотела ее обидеть, возможно, просто произнесла первое, что пришло в голову. День был ответственный. Если у Ольги Ивановны была с Сережей любовь, Мишка Яшин не мог об этом не знать. Взрослые всегда все знали друг про друга, встречаясь в клубе и танцуя парами. Тогда он мог подумать, что она обратилась к ней, как к свояченице.

От сердца отлегло. В какой-то момент Любка даже испытала гордость.

— Я тут вещи привезла для своих девочек. Любка сегодня заходила, но народу было много. Толпа такая набежала… Мы их потом выложить решили, после нового года. Тина Ивановна, может вам что-то подойдет.

— Ой, а у меня денег-то хватит? — расстроилась мать.

— Да вы не волнуйтесь, — Ольга Ивановна улыбнулась. — В этом году на заказах много заработали, премия у всех больше зарплаты.

Ольга Ивановна и мать прошла в каморку, где хранился сейф, и через какое-то время вышли. У матери настроение резко изменилось, лицо ее выглядело радостным и возбужденным. Потом Ольга Ивановна закрыла входную дверь, сходила в склад, в котором хранили материальные ценности, принесла три мешка, вываливая их на стол.

Любка и мать не поверили глазам.

Чего здесь только не было! И вязанные гетры, и свитера, и водолазки, и халаты, и варежки и перчатки с узорами, и вязанные шапки, три шерстяных спортивных костюма, и куртки…

— В райцентре два новых цеха открыли. В одном вяжут, в другом обувь шьют на заказ. Пока для своих и наших, но, думаю, полегче будет, если в Москву не отправят. Смешно, едем в столицу, чтобы купить то, что производят у нас. Кому это надо?!

Ольга Ивановна еще раз сходила в склад и вернулась волоча за собой еще один мешок, такой огромный, как она сама, открывая его. Он едва прошел в дверь. С бурками. Именно с такими, о которых Любка и не мечтала, потому что в магазине их не продавали. С замочками и сбоку, и спереди, и на каблуке, и с кожаными вставками, и даже сапоги на меху из настоящей кожи… Обычно за обувью ездили или в Пермь, или в Ижевск, которые были от села так же далеко, как другая планета. Ехать туда надо было сначала до райцентра на автобусе, а потом на поезде или на электричке не меньше четырех часов. А для матери и для Любки и райцентр был другой планетой. Мать ездила туда, если только работников почты вызывали на учебу и на собрание. Или в больницу, как однажды с Любкой, которая райцентр увидела впервые, поразившись огромному двухэтажному универмагу и поездам, которые с грохотом, сотрясая округу, ползли по рельсам, как черви. Каждая такая поездка была огромным событием.

— Можно выбирать?! — озабочено поинтересовалась мать.

— Я себе это все достала?! — рассмеялась Ольга Ивановна.

— Любка, иди, меряй, — торопливо позвала мать, рассматривая ценники. — А ты мне, может, материал продашь дешевенький? — осмелела мать. — У меня постельного белья совсем нету. И матрас бы, а то спим на одежде…

— Дак закажи! — Ольга Ивановна пожала плечами.

— Не-а, вы больно дорого дерете, сама сошью, — подсчитала мать, перебирая вещи. — Матрас, разве что. Я видела, у тебя вата есть. Мне бы полуторку.

— Есть, — согласилась Ольга Ивановна, с интересом рассматривая Любку. — Любка, а ты чего так в школу тихо ходишь? — внезапно поинтересовалась она и, обращаясь к матери, объяснила. — Мы тут смеялись с девками. Встанет на дороге, тихо сама с собою разговаривает, туда головой покрутит, сюда… Чего ты там все время рассматриваешь? Ты хоть раз в школу вовремя пришла? — она снова повернулась к матери. — Нет, выходит она вместе со всеми, порой и раньше… Но этот маленький промежуток, — Ольга Ивановна кивнула в сторону окна, откуда между домами просматривался участок центральной дороги, — пятнадцать минут идет. Мы специально засекали.

— Ну… просто… — покраснела Любка. — На восход смотрю, на снег, на дым из труб…

Мать с досадой махнула в ее сторону рукой.

— Чем попало голова забита… выбрала что-то, нет? — разворачивая гетры и примеривая на рост. — Сколько стоит, дорого?

— Нет, это нам к Новому году отправили, как для своих работников. Тебе надо будет расписаться. То, что останется, будем продавать с наценками. Поэтому бери больше. И себе бери.