Поверженный Король

– Слушайте, Анатолий Фомич! Ты половину дела уже сделал. Признался в организации группировки, убийств, но этого для спасения вашей жизни мало. Представь себе, сейчас тебя осудят за совершенные преступления и вдруг, кто из твоих ребят совершает преступление, допустим убийство. Милиция сработает и его задержат. Начнут с ним работать. Неожиданно, он вдруг заявляет оперативникам, извините товарищи милиционеры, что этот автомат, из которого я убил этого несчастного, мне дал Лобов. А, где у нас гражданин Лобов? А, он осужден. Что делать с гражданином Лобовым? А его нужно судить, по всей строгости закона. Тебя, вновь ведут в суд, и суд судит тебя, как ранее судимого за столь тяжкие преступления. Итог – серая кирпичная стена и палка в ногах с табличкой, на которой лишь номер и больше ничего.

Лицо Анатолия посерело. Нарисованная Абрамовым перспектива, не радовала его.

– Что мне, теперь делать? – задал он вопрос Абрамову.

– Существует множество решений этой проблемы. Можно загрузиться этими делами и спокойно дойти до серой стенки. Второй вариант – разоружить свою группировку. Здесь тоже несколько вариантов, как можно сделать это. Ты можешь дать нам адреса ребят, которые хранят это оружие. Однако, в этом случае, все они будут привлечены к уголовной ответственности. Среди ребят пойдет базар, что их сдал Лобов. Думаю, что это тебя явно не устроит. Пойми, мне лишние арестанты тоже не к чему. Поэтому, этот вариант, я даже не стану тебе предлагать.

Виктор сделал паузу и закурил.

– Есть еще один вариант, это когда и волки сыты и овцы целы. Он заключается в следующем. Мы с тобой едим в Елабугу. Ты приглашаешь к себе, предположим Батона и даешь ему команду, чтобы он встретился с ребятами. Батон «перетирает» с ними эту проблему, и ребята добровольно сдают оружие. Ты же знаешь, что добровольная сдача оружия освобождает человека от уголовной ответственности. В результате, оружие у нас, тебе плюс за разоружение и вдобавок, все ребята на свободе.

Лобов задумался. Он почесал свой затылок и посмотрел на Абрамова:

– Виктор Николаевич! Я сделаю это, при одном условии. Вы мне организуете встречу с моей женой и не на полчаса, а часа на два, не меньше.

Абрамов сделал задумчивое лицо и, выдержав нужную паузу, произнес:

– Хорошо, Лобов, по рукам! У меня одно условие, ты молчишь о свидании с женой, а я предупреждаю ее накануне выезда, что была дома и ждала тебя. Выезд через день, рано утром, чтобы в течение дня решить все вопросы по Елабуге.

Абрамов вызвал конвой и отправил Лобова в камеру.

«Хирург был прав, с операми нужно играть по взаимовыгодным условиям», – вспомнив сокамерника, подумал Анатолий.

***

После того, как конвой увел Лобова, Абрамов закрыл кабинет и направился к начальнику Управления.

– Как, дела? – поинтересовался он у Виктора. – Результаты есть?

Абрамов устало сел на стул и протянул ему дополнительную явку с повинной.

– Читайте. Там много, что написано, в том числе о наших сученных ментах. Сволочи, за водку продают патроны, которыми убивают наших товарищей по службе.

Он взял явку и стал ее внимательно изучать. Пока он ее читал, на его лице перебывали все человеческие эмоции.

– Суки! – произнес он и, взглянув на Абрамова, поинтересовался. – Ты еще не докладывал об этом Костину?

– Нет. Я не стал прыгать через тебя. Думаю, что ты сам ему это доложишь.

– Что с тобой, Виктор Николаевич? Здесь радоваться нужно, что ты вскрыл это осиное гнездо, а ты, наоборот…

– Устал я очень, копаться в этом дерьме. Трудно работать стало. Иногда хочется бросить все и уйти. Понимаешь, раньше каждое раскрытое преступление радовало, вселяло уверенность в то, что ты вершишь правое дело, а сейчас, я даже не знаю, правильно ли я делаю, раскрывая это преступление. Ты же знаешь, Шигапов, несмотря на то, что являлся депутатом, по сути дела был тем же уголовником. Что-то в жизни сдвинулось, словно цепь на звездочке. Вроде бы, все нормально, а что-то не так. Неправильно работает государственный двигатель, троит.

–Брось ты, Виктор Николаевич, хандрить. Смотри, какие дела поднимаем – бандитизм. Ты когда-нибудь мечтал раньше о подобных делах?

Он посмотрел на Абрамова. В его глазах горели огоньки азарта, которыми он хотел поджечь и его.

– Слушай, Виктор Николаевич. Что за кошка пробежала между тобой и Костиным? – задал он вопрос Абрамову.

– Откуда ты это взял? Костин, что ли, пожаловался? Он же заместитель министра, а, кто я? Я сильно уважал его раньше, для меня он был идеалом, к которому я стремился. И вдруг, этот идеал, просто растворился, словно его никогда и не было. Стал мой, уважаемый человек, настоящим чиновником. Молчит при руководстве, готов соглашаться во всем, лишь бы его не трогали.