Поверженый король

Сидальский, услышав гудки, положил трубку. Он сел в кресло, руки его тряслись. Паника охватила его. Он стал искать на столе свою записную книжку. Несмотря на то, что книжка лежала на самом видном месте, он не смог сразу её найти.

— Что делать? — думал он. — Звонить Артуру или нет?

Неожиданно дверь кабинета открылась, и в дверях показалась секретарь. Она остановилась и удивлённо посмотрела на Сидальского. Таким растерянным и беспомощным она его ещё не видела.

— Яков Семёнович, — спросила она, — с Вами плохо? Может, вызвать скорую помощь?

— Вон из кабинета! — заорал он на неё. — Я кому сказал, вон!

Она растерянно попятилась назад и спиной открыла дверь. Выйдя в приёмную, она посмотрела на посетителей, которые сидели в приёмной, надеясь попасть к нему.

— Извините, товарищи, Яков Семёнович не сможет вас принять сегодня. Он заболел и сейчас уедет в больницу.

Посетители понимающе загудели и стали по одному покидать приёмную. Она сидела словно на иголках, ожидая звонка шефа. Прошло больше часа, прежде чем он ей позвонил.

— Зайдите ко мне.

Секретарь осторожно открыла дверь и вошла в его кабинет. Яков Семёнович сидел в кресле. Ему было явно нехорошо, но она уже не решилась предложить ему проехать в заводскую больницу.

— Да, я слушаю Вас, Яков Семёнович.

— Вот что, Любовь Сергеевна, — произнёс он, взглянув на неё, и продолжил. — Вы меня извините, понимаете, сорвался, нервы не выдержали. Вы пригласите ко мне Ибрагимова Тагира Мансуровича, попросите, чтобы пришёл как можно быстрее. И ещё накапайте мне чего-нибудь, чтобы успокоиться.

Секретарь вышла из кабинета. Накапав в рюмку настойку пустырника, она, постучав в дверь, вошла в кабинет. Яков Семёнович выпил капли и поморщился от неприятного вкуса.

— Почему все лекарства такие противные? — подумал он про себя, возвращая ей рюмку. — Ну, где Ваш Ибрагимов? Мне что его, с собаками искать по территории?

— Я не знаю, где он. Я ему передала Вашу просьбу, — оправдываясь, пролепетала она.

— Не просьбу, а приказ, — поправил он её. — Он мне не сын и не сват, чтобы я его о чём-то просил.

Раздался стук в дверь. Секретарь открыла дверь и пропустила в кабинет начальника службы безопасности предприятия. Сидальский рукой указал ему на стул и подошёл к окну кабинета.

— Тагир Мансурович, — начал он. — Дело в том, что в последнее время меня начал преследовать какой-то тип, который путём шантажа пытается завладеть моими акциями. Вы сами понимаете, что я не могу обратиться по этому вопросу в милицию, так как это может вызвать определённые разговоры на нашем предприятии. Мне такая слава ни к чему. Вот и сегодня он мне позвонил на работу и снова потребовал у меня акции. Я, конечно, отказал ему в этом, однако этим, я думаю, он свои действия не ограничит. Вы знаете, у меня семья, и я сейчас обеспокоен тем, что этот тип может позвонить мне домой и напугать мою жену. Посоветуйте мне, что делать в этой ситуации. Вы, как бывший работник милиции, должны мне помочь. Так долго продолжаться не может, у меня просто не выдержат нервы.

Тагир Мансурович понимающе закивал головой, давая понять последнему, что поставленная задача ему понятна. Ибрагимов всю сознательную жизнь проработал в милиции. Прошёл путь от простого участкового инспектора до начальника службы участковых инспекторов городского отдела милиции. Врождённая интуиция и какое-то звериное чутьё не раз выручали его в сложные минуты службы. Он хорошо знал практически всех жителей этого небольшого городка и сейчас, слушая своего руководителя, про себя, по привычке, прикидывал, кто из жителей города мог его шантажировать.

— Яков Семёнович, я задачу понял. Разрешите выполнять? — спросил он.

Тот махнул ему рукой, давая понять, что тот свободен. Ибрагимов встал и, развернувшись через левое плечо, направился к двери.

— Солдафон, — подумал про него Сидальский. — Посмотрим, что он предложит мне, может, что дельное.

Он сел за стол и, взяв в руки записную книжку, стал в ней искать нужный телефонный номер.

* * *

Лобов вышел из магазина и направился к ожидавшей его автомашине. Накануне вечером ему позвонила Татьяна Яковлевна и попросила его зайти в магазин за деньгами.

— Лобов, можно тебя на минутку? — услышал он за спиной мужской голос.

Оглянувшись, он увидел начальника городского отдела милиции Хромова, который выходил из своей машины. Лобов остановился и направился в его сторону.

— Слушаю Вас, Геннадий Алексеевич.

Хромов окинул его с ног до головы пронзительным взглядом. Хромов чем-то напомнил ему армейского прапорщика, который так же смотрел на солдат во время утренней проверки.

— Нехорошо, Лобов, поступаешь, — произнёс Геннадий Алексеевич. — С законом решил поиграть?

— Извините, товарищ подполковник, что-то не понимаю я Вас. Может, поясните мне, в чём я нарушаю закон?

— Вот, магазин отобрал у Гиви Вахтанговича, рынок поджал под себя. Приехал на мясокомбинат, говорят, что колбасный цех тоже практически твой.

— А, вон Вы о чём? Что, заявления на меня есть?

— Пока нет, но могут появиться в любой момент.