Повеса в моих объятиях

Тут появился Эван. Он протиснулся между Пруденс и Колином, сжимая в руке деревянный меч. Взгляд, который он бросил на мистера Ламберта, должен был испепелить последнего на месте.

Колин заметил, как мисс Филби сжала брату руку.

— Успокойся, Эван. Это же всего лишь игра.

Верно. Несмотря на то, что во рту у него пересохло, а губы все еще чувствовали ее сладкий вкус, это была всего лишь театральная постановка.

Надо отдать ей должное, она превосходная актриса.

Они дружно поклонились публике, наградившей их бурными аплодисментами, переходящими в несмолкаемые овации, и покинули сцену. Колин поклонился и ушел, как и все. Он даже не помнил, как делал это.

— Ну, — сказал Пом, хлопнув Колина по спине, — конечно, не Вольтер, но тоже недурно, сын мой. Отнюдь не дурно.

В тот вечер, когда довольная публика разошлась по домам, а актеры радостно звенели монетами с выручки, все были в хорошем расположении духа.

Точнее, почти все.

Смех лился от компании, которая расположилась вокруг костра. Пруденс сидела среди друзей, спине было прохладно, а лицо горело от жара близкого огня. Ей никак не удавалось найти в себе силы присоединиться к общему веселью.

Даже невзирая на то что она была среди близких по духу людей, в центре событий, она чувствовала разделяющую их дистанцию.

Пруденс открыла глаза и посмотрела через огонь на мистера Ламберта.

На сцене он поцеловал ее. Это был ее первый поцелуй, в какой-то миг она даже хотела сказать ему об этом.

Но что толку? Она бы лишь смутила его и расстроилась сама.

Это было удивительное ощущение — то, как его теплые губы соприкоснулись с ее губами, то, как он обнял ее после, приподняв над сценой, словно она ровным счетом ничего не весила. То, как он прижал ее к своей крепкой груди, лишив воздуха, как напряглись соски от охватившего ее возбуждения, как стали ватными колени, а бедра разошлись навстречу его телу.

Щеки Пруденс горели, и причиной тому был вовсе не жар от огня в костре. Она спрятала лицо, уткнувшись в колени, словно стеснялась сама себя. Мистер Ламберт просто увлекся своим рассказом и ничего более. Он лишь пытался убедить в своих фальшивых чувствах толпу. И целовал он не Пруденс Филби, а принцессу — героиню сюжета. Колин поднял взгляд и увидел, как мисс Филби встает по ту сторону костра и удаляется в холодную промозглую сизую ночь. Куда она направилась? Может, ищет брата? Колин осмотрелся по сторонам и заметил Эвана, который шутливо боролся с одним из актеров, парнем вдвое больше его самого. Колин наблюдал, пока не убедился, что они только дурят, так как, похоже, хорошо поладили. Тогда он поднялся и последовал за мисс Филби, прижав спящую Мелоди к плечу.

— Давайте-ка я возьму ее, дружище, — сказала жена Пома, полная добрая женщина. Она разбиралась в людях и жизни так же, как ее муж в театральном действе. — Я уложу малышку спать, а заодно и этого молодого человека, — сказала она, кивнув в сторону заигравшегося Эвана. — А вы ступайте, поговорите со своей девушкой. Вам ведь наверняка есть, о чем поговорить.

Колин лишь моргнул удивленно:

— Но я…

Она кивнула ему понимающе:

— Я давно живу на этом свете, мистер, и понимаю толк в поцелуях. А вы?

Колин кашлянул, решив оставить реплику без ответа. Мисс Филби была опытной молодой женщиной, а не маленькой девочкой, не ведающей, что творит. Она была служанкой при театре, а театр известен своими пороками.

И тем не менее, как джентльмен, Колин должен был извиниться за произошедшее, ведь женщина есть женщина, невзирая на разницу сословий. А он, признаться, перешел черту дозволенного. Даже сейчас он помнил ощущение ее полной груди, когда он покорил ее, прижав к себе…

Колин замер. Что за странный выбор слов? «Покорил».

Краем глаза он уловил движение серых юбок где-то за сценой.

Темнота окутывала покоем, и Пруденс прислонилась плечом к арке сцены и опустила голову. Неужели всегда с ней будет так: не в то время и не в том месте? Она слишком благородна по происхождению, чтобы прижиться в мире бедных, и слишком бедна и невзрачна, чтобы попасть в мир богатых.

Пруденс услышала шаги в темноте где-то поблизости и открыла глаза. Она увидела перед глазами белый платок в крупной мужской руке с аккуратным маникюром. Она отвернулась от платка… и от него.

— Прошу вас, приберегите свою галантность для кого-нибудь другого, — сказала она, проглотив комок, подступивший к горлу. — Ибо мне она точно не пригодится.

— Похоже, я снова обидел вас. Поверьте, я этого не хотел. — Колин внимательно смотрел на нее. — Вы временами бываете такой вспыльчивой.

— Простите, сэр, я просто не в настроении.

— Это я уже понял. Боюсь, в том моя вина. — Колин кашлянул и поджал губы от ощущения неловкости. — Кажется, я должен принести вам свои извинения.

Пруденс обеспокоено моргнула. Только не это. Неужели мужчины не могут держать язык за зубами? Зачем напоминать ей об этом? Пруденс попятилась.

— Мне надо идти к Эвану, сэр. И к Мелоди. Им уже давно пора…

Колин поймал ее за руку, когда она пыталась обогнуть его.