Повешенный

Василиса вошла в трактир, продолжая размышлять о незнакомце, обвела взглядом зал, ища своего спутника. И вдруг наткнулась взглядом на странную компанию: двое жандармов, трое армейских и два… арестанта? Дыхание перехватило от невероятности такого совпадения! Не обращая внимания на знаки, которые подавал ей собрат, она направилась в ту сторону, где сидели эти люди, и опустилась на скамью у свободного стола, который был к ним ближе всех. Подбежавшему слуге Василиса заказала блины и горячий чай, делая вид, что ее совершенно не интересуют люди рядом.

Это Мокошь их сюда привела! Сомнений нет, боги любят Василису. Надо будет богине сделать щедрую жертву. Теленка или…ладно, это потом. Сейчас главное не выдать себя.

И только когда слуга ушел, она смогла украдкой посмотреть в ту сторону. Увы… спины солдат загораживали ей весь обзор, отсюда она никак не могла увидеть лиц арестантов. Но оба они высокие — их макушки возвышались над солдатскими. Ну, да одаренные, как же иначе. Еще наверняка и красавцы. Но все, что ей удалось рассмотреть — один из них блондин, а второй темноволосый.

Идея, как ей увидеть их лица, пришла в голову мгновенно. Конвой никогда не запрещал обывателям помогать каторжанам с едой. Все остальное могло было запрещено, но хлеб, воду и еду у них никогда не отбирали, разрешая людям проявлять христианское милосердие к оступившимся. И этим обычаем можно было сейчас воспользоваться.

Василиса позвала парнишку и попросила принести ей несколько бубликов, калачей и связку баранок. Нашлась и небольшая плетеная корзинка, в которую все это было сложено. Девушка сразу же расплатилась за свой заказ и продолжила невозмутимо пить чай, хотя внутри у нее все ходило ходуном от волнения. Оставалось дождаться подходящего момента.

* * *

Ну, что… отобедали мы вполне себе недурственно! Я вообще блины люблю, а здесь они просто идеальные — пышные, с дырочками и маслицем сверху. И поскольку блюдо это недорогое, на гроши, выделенные на наш прокорм, блинов принесли много — ешь не хочу! А вот чаем мы сами злоупотреблять не стали, ради нас никто лишнюю остановку в пути делать не будет. Если только снова застрянем где-нибудь в низине. Кстати выяснилось, что Белевский зря пугал жандармов — судя по разговорам, дальше дорога будет в гораздо лучшем состоянии, и пока никакой нужды в колесах нет.

— Все, хватит рассиживаться, поторопимся! А то до ночи не доберемся.

Крапивин после обеда и хороших новостей о дороге, немного подобрел и перестал пугать своей злой рожей. Мы послушно встали, вышли из-за стола. На сытый желудок ехать как-то намного приятнее.

— Господин капитан! — окликнул Крапивина нежный женский голос, и мы все дружно обернулись.

Из-за соседнего стола, к которому мы сидели спиной, поднялась молоденькая девушка. Очень прилично одетая, в сером пальто с пелериной, отороченной мехом, и в капоре того же цвета. По внешнему виду и по манерам явно не селянка. Симпатичная! На щечках ямочки, губки пухленькие… В замороженной душе что-то отозвалось, но так, слегка.

— Ваше благородие, сегодня Прощенное Воскресенье, разрешите мне подать милостыню вашим подопечным? Здесь только хлеб и ничего больше, можете проверить! Это ведь не запрещено? Умоляю вас, проявите немного милосердия к несчастным! — заломила она руки, волнуясь и прижимая их к груди — Не знаю, в чем вина этих преступников, да это и неважно. Всем нам нужно оставаться людьми и чтить божьи заповеди, правда? А главная христианская добродетель — это милосердие к оступившимся!

Крапивин, ошарашенный напором молодой восторженной особы, несколько растерялся и неуверенно посмотрел на коллегу. Но тот лишь пожал плечами. Девица явно была не знакома с нами, в контакт не вступала, да и мы с Южинским стояли молча, ожидая его решения.

— Ну, вообще-то правила…

— Ах, ну какие еще правила?! — огорченно всплеснула руками незнакомка — весь хлеб куплен здесь, на ваших глазах, я и к корзине-то этой не успела притронуться.

Она переводила жалобный взгляд с одного жандарма на другого, и офицеры дрогнули.

— Хорошо — решился Крапивин — но ничего сверх этого. Никаких вопросов и разговоров, вы не будете идти вслед за нами до кареты. Мы просто возьмем корзину и уйдем.

— Спасибо! Спасибо вам огромное! Вы замечательный человек. Бог обязательно вознаградит вас за доброту, проявленную к падшим. Христос вас храни, господа офицеры! И простите, если я была слишком навязчива.

— Бог простит! — слаженно ответили жандармы и перекрестились. Солдаты и Южинский последовали их примеру.

А я наконец, встретился глазами с этой девушкой. Ух… какие у нее глазища, словно в душу заглянула! Пробежалась быстрым цепким взглядом по моему лицу, словно запоминая меня, и вернулась к Крапивину. Потом подхватила корзину и вручила ее одному из солдат.

— Храни вас всех, господь! — она мелко перекрестила нас всех и отступила на пару шагов, давая нам уйти.

Мы прошли к выходу под гробовое молчание посетителей, и спустились с крыльца.

— Господа, надеюсь, это не одна из ваших знакомых? — обернулся к нам Крапивин — И я не стал жертвой талантливой игры?