Повешенный

Его подручные понимающе переглянулись и оскалились многообещающими улыбками. На эту стерву у всех был зуб. Степану она летом отказалась лечить сломанную руку, над Прохором зло посмеялась, когда он, краснея, пришел к ней со срамной болезнью, а Мишке эта гордячка прилюдно влепила пощечину, когда он попробовал подкатить к ней на прошлогодней ярмарке. Ну, сказал ей пару скабрезных комплиментов, так чего сразу бить-то по морде? Еще и грязной хозяйской псиной при его городских приятелях обозвала. Теперь за все заплатит…!

Через десять минут небольшой отряд уже мчался по проселочной дороге в сторону дальнего села. Распутица еще не добралась сюда, зимник был хорошо наезжен крестьянскими санями, и всадники неслись во весь опор, наперегонки с ветром.

— Ваша милость, лошадей так загоним! — крикнул на скаку Степан.

— Не твоя печаль. Главное, не упустить гадину. Выберется на Волховский тракт — и поминай, как звали!

…В Михайловку всадники влетели часа в два пополудни. Проскакали через всю деревню и безошибочно остановились у избы местного бондаря Анисима. Пока барин, слезал с коня и разминал затекшие ноги, Мишка с Прохором уже вломились в избу и, заломив за спину руки, выволокли оттуда перепуганного мужика. Бросили его перед хозяином полураздетого и босого на сырой снег, Степан придавил ему спину сапогом, не давая подняться.

— Лекарка где? — спросил Бахметьев, брезгливо приподняв подбородок холопу кнутовищем.

— Какая лекарка? — испуганно переспросил мужик, выплевывая снег, забившийся в рот.

Вместо ответа в в воздухе просвистел кнут и опустился на спину несчастного, вырывая у него болезненный крик и вспарывая ветхое, домотканое полотно рубахи.

— Хочешь родового дара моего попробовать? — Бахметьев помахал рукой, больше пугая.

— Так ушла она барин, а куда не ведаю!

Кнут просвистел еще раз, и Анисим выгнулся от боли, не сдержав еще одного крика. Из избы выскочила простоволосая баба и, заголосив, бросилась Бахметьеву в ноги.

— Не губи, барин! Пощади! Все скажу, что знаю!

— Говори коли так. Но если соврешь, сожгу обоих до смерти. Вы меня знаете!

— На болота она собиралась! Сказала, ей нужно забрать сушеные травы с заимки, что на острове посреди топи.

— Вот как… И кто же нас туда отведет?

Баба испуганно замолчала и покосилась на мужа.

— То есть дорогу туда вы не знаете?

— Не знаем, ваша милость — опустив голову, тихо проговорил Анисим — откуда нам знать? Летом там не пройти, у нас даже детки туда за ягодой не ходят, лишь по краю болот собирают. А зимой там и вовсе делать нечего — болото теплое, до конца не промерзает. Снег со льдом только сверху коркой лежат, оттого и провалиться запросто.

Вокруг дома Анисима начала собираться толпа. Крестьяне снимали шапки кланялись.

— Что ж. Раз не знаете, выводите на улицу всех незамужних девок, от мала до велика. Сейчас выберем, кто с нами пойдет. У тебя же тоже дочки есть, Анисим? Эй, Мишка, Прошка, ведите его девок. А потом по соседним избам пройдите.

Баба снова заголосила, к ней тут же присоединились другие, которые стояли чуть поодаль. Все крестьяне прекрасно знали, чем заканчиваются такие «смотрины».

— Молчать! — рявкнул Бахметьев, и все разом заткнулись — Думаете я не знаю, что вы к ведьме на болото бегаете и ее отварами лечитесь вместо того, чтобы святую молитву лишний раз прочесть? А кто праздники языческие справляет и обряды бесовские проводит?! Все знаю!

Из толпы вперед протолкался староста — худой как щепка, лысоватый мужик Артемьич.

— Барин, позволь слово молвить! — староста повалился в ноги — Ежели с лекаркой, что не так, надо городскому приставу сообщить, а тот уже инквизиторов вызовет. Закон таков, нужно — я и сам до города доеду, передам письмецо.

— Вот тебе закон! — Бахметьев ударил ногой в лицо старосты, тот, охнув, повалился в снег — На своих землях я главный для вас закон.

— Нет, ты посмотри Степка, какае все ученые стали… — помещик повернулся к гридням — Прямо законники! Барина он учить вздумал.

— Дык, Василий Николаевич, Петрополь рядом — тама и нахватались — Степан наклонился ближе к барину, перешел на шепот — Там же недавно бунт был. Энтих… вольнодумцев.

— Без тебя знаю — Бахметьев сплюнул прямо на спину старосты — Дурни, думали, что у нас как в Европах жить можно, свободу им подавай. Нет, ты посмотри! — помещик схватил за волосы Анисима — Какая у нас может быть свобода?! Это же пугачевы, бунтовщики — все пожгут, все поломают, только дай слабину. Как к ведьминой заимке дойти?! Последний раз спрашиваю?!

Тем временем Мишка и Прошка вытащили за волосы из дома Анисима трех девчонок разного возраста. Кинули их в снег рядом с отцом, и сразу пошли по соседним избам. Молчавшие до этого селяне заволновались, снова раздались крики и испуганный вой баб.

— Барин, не губи! — староста зажимая разбитый нос, из которого лилась кровь, опять простерся перед барином — Анисим пойдет на болото!

Иван повернулся к мужику, кивнул ему на голосящих дочек и жену.

— Ведь пойдешь же?

— Пойду. Куда ж теперь деваться…