Повесть будущих дней

«Недавно в Минске был задержан польский агент Чеслав Купрейчик. Он пробрался к нам под видом польского коммуниста Антона Барковского и несколько месяцев работал в наших учреждениях. Разоблачили его случайно, благодаря мальчику Юзику Кухаренку, который также перебрался к нам из Польши и знал этого Купрейчика. Интересны обстоятельства, при которых этот шпион пробрался к нам. Товарищ Барковский, работник в имении помещика Загорского, в числе других жертв фашистского террора, был арестован и посажен в Несвижскую тюрьму. И вот тут была организована дьявольская провокация. Политические заключенные нашли несколько человек из стражи, которые им „сочувствовали“, вошли в общение с товарищами на свободе и убежали. Бедняги не знали, что все это организовала сама власть. Разумеется, всех беглецов и их товарищей на свободе поймали и торжественно снова посадили в тюрьму, а товарища Барковский тихонько перевезли в другое место, пустив слух, что он убежал. Вместо его выпустили своего агента Купрейчика, офицера польской армии. План удался, во-первых, потому, что товарища Барковского, рядового батрака-революционера, мало кто из наших товарищей знал в лицо и, во-вторых, у провокатора были документы Барковского».

Юзик тотчас побежал к деду.

— А, чтоб их лихо — воскликнул дед, прочитав статью. — Ишь на какие уловки пускаются! Но напрасно: у нас глаз больше, чем у них.

— А что с ним теперь будет? — с просил Юзик.

— Да, наверное, по головке не погладят, — засмеялся дед.

— Пусть его хоть расстреляют, жалеть не буду, — сердито произнес Юзик. — Хорошо помню его плеть.

* * *

Но его не расстреляли…

Проследив работу провокатора за время его жизни в Советском Союзе, убедились, что за столь короткий срок он не успел собрать данных, которые бы повредили стране. Поэтому предложили Польше поменять на настоящего Антэка Барковского, потом Мотэлевого отца, который за это время оказался в тюрьме, и вдобавок еще потребовали согласия на выезд из Польши Юзиковых родителей.

Польская власть согласилась.

И через некоторое время в Курычах приехала целая колония: Юзиковы родители, Антэк и Мотэль с отцом.

Сколько было радости для Юзика! Да еще потому, что он стал главным героем в этом деле.

С какой гордостью показывал он гостям «свое» хозяйство. С каким важным видом объяснял им те «чудеса», которые так недавно поражали его самого.

Одна только мысль портила его хорошее настроение — это мысль о Максимке.

— А он остался там, — грустно говорил Юзик. — Никогда не забуду, как самоотверженно помог он мне выбраться оттуда. А сам будет жить, как в подвале. Не увидит нашей жизни.

— Ну, нет! — уверенно ответил Мотэль. — Увидишь. И скоро увидит. Не в имениях решатся дело, а в городах. А я теперь хорошо знаю, что там делается. Присмотрелся к рабочей армии, которая готовится к последнему решительному бою. Скоро это будет, даже скорее, как мы с тобой можем думать.

Мотэль не ошибся.

Через восемь месяцев прогремели события, которые перевернули капиталистический строй не только в Польше, но и во всем мире…

Биография

Янка Мавр

Янка Мавр — первооткрыватель приключенческого жанра в белорусской литературе, создатель первой белорусской научно-фантастической повести. Автор книг для детей, пьес, переводов.

Его называли белорусским Миклухо-Маклаем и Жюлем Верном. Он был известным эсперантистом, любил ездить на велосипеде и замечательно играл на скрипке. Он не был в далеких странах, но подарил нам чудесные экзотические истории, действие которых происходит в джунглях и на океанских островах…

Возможно, живи он в другое время и в другой стране, стал бы капитаном дальнего плавания, великим первопроходцем и открывателем. Но он стал белорусским писателем, чья юность пришлась на революционные годы, а писательская карьера — на период соцреализма в литературе.

Творческая биография

Родился Янка Мавр (Иван Федоров) 10 мая 1883 года в городе Либаве (сейчас Лиепая в Латвии) в семье столяра. Отец писателя рано умер, и мать вернулась с сыном в свою родную деревню Лебанишки Ковенской губернии (теперь — Литва). Янка окончил начальную школу, ремесленное училище в Каунасе, а затем поступил в Паневежскую учительскую семинарию, из которой его исключили с последнего курса за вольнодумство. В 1903 году сдал экзамены экстерном. В 1903–1906 годах был учителем. За участие в 1906 году вместе с Якубом Коласом в нелегальном съезде учителей был лишен права преподавать. Только в 1911 году ему удалось устроиться работать в Минскую частную школу торговли учителем географии и истории. После Октябрьской революции работал в республиканском союзе работников просвещения, в Белорусском государственном издательстве. В 1923 году дебютировал как фельетонист в газете «Советская Белоруссия» и ленинградском журнале «Бегемот».

В 1926–1927 годах в журнале «Белорусский пионер» напечатал первую повесть на белорусском языке «Человек идет!..», которая задумывалась вначале как своеобразное учебное пособие о доисторических временах. Читательский успех был огромным.

На журнал обрушился шквал писем: юные читатели просили печатать продолжение.