Повесть из собственной жизни: [дневник]: в 2-х томах, том 1

Белгородская крепость готовилась к бою с Пугачевым. На валу была прикреплена единственная пушка, комендант осматривал орудие. Все жители крепости собрались на вал и смотрели на степь, где уже показывались казаки и башкирцы. Из крепости дали залп, и степь опустела. В это время на вал пришла Маша, дочь коменданта, с матерью. Они простились с комендантом, зная, что его скоро не будет в живых. Тот благословил дочь, и внимание его было отвлечено степью. Там снова показались враги, среди которых на белом коне ехал сам Пугачев. От них отделились четыре человека. Один из них держал над головой письмо, другой на копье окровавленную голову Юлая, которую он перебросил в крепость к ногам коменданта. Из мятежников кричали: «Не стреляйте, выходите к государю!» Но комендант выстрелил, и казак, державший письмо, упал замертво. Иван Кузьмич прочел его и разорвал в клочки. «За мной, ребята, — кричал он, — отворяйте ворота, идите навстречу неприятелю». Комендант, Гринев и Иван Игнатьевич быстро очутились за крепостью. «Что ж вы стоите?» — крикнул комендант оробевшему гарнизону. Те с визгом и криком бросились на крепость, ворвались в нее. Коменданта, раненного в голову, окружили, требуя от него ключей. Гринев подошел к нему на помощь, но его схватили и связанного повели на площадь, где Пугачев совершал свой суд. «Который комендант?» — грозно спросил Пугачев, когда ему их представили. Иван Кузьмич выступил вперед. «Признаешь ты меня государем?» — спросил изменник. «Нет», — твердо ответил комендант. Пугачев махнул платком — повесили. Очередь дошла до Гринева. Его уже подвели к виселице и накинули петлю. Вдруг послышались отчаянные крики: «Постойте, окаянные!» Оглянулись: лежит его дядька Савельич в ногах у Пугачева: «Отпусти его, — говорит, — что тебе в его смерти? Повесь хоть меня, старика». Гринева отпустили. Он стал наблюдать за продолжением ужасной комедии. Жители начали присягать, целуя распятье и кланяясь самозванцу. Прошло три часа, Пугачеву подали белого коня, и он уехал. А Гринев все еще стоял на месте и не мог привести в порядок мысли, смущенные ужасными впечатлениями.

Ир<ина> Кнорринг

Азбука при помощи флажков или выстукивания

Упражнения

1) Мои подруги — Таня Гливенко, Ира Садовская, Леля Хворостанская.

2) Мой адрес: Харьков, Чайковская 16, кв<артира> 7.

3) Идем ко мне.

4) Таня, идем гулять.

5) Таня, идем ко мне по делу.

6) Урок музыки.

7) Буду играть на рояле.

8) Учу уроки.

9) Болит голова.

10) Не хочу.

11) Почему?

12) Спешу.

13) Да, нет.

22 сентября 1918. Воскресенье

У меня есть дусенька. Эта дусенька — ученица VII класса Гимназии учителей и родителей[48] (там Таня учится). Итальянка Ляля Скилиогги. Дусенька! Черная, веселая. Я ее мало видела, но написала ей через Таню письмо. Мне его составила Таня.

La belle conue!

Le vous adore. Vous éter belle comme l’ange. Je vous vu et je décidé vous écrire une lettre. Peux je espererque je pourrai vous voir. Recenez mon hommage et mon compliment. Je m’applle Jean. Je vous prie écrivez moi la réponse (Donner la réponse à mademoiselle Latain, elle me connait).

Au revoir bientôt. Votre amie Petit Jean [49].

Ванька[50]

Ванькина мать служила в деревне у господ горничной. Ванька жил в деревне круглый год. Отца у него не было, но кроме матери был еще дед, толстый, широкоплечий мужик, служащий в деревне ночным сторожем. Ванька жил припеваючи. Но неожиданно подошло большое горе — мать его умерла. Жизнь Ваньки круто изменилась. Дед, оставшись один с восьмилетним внуком на руках, хотел его куда-нибудь в ученье устроить и наконец увез его в Москву, к сапожнику Архипу в ученье. Тяжело было Ваньке расставаться с родной деревней, но еще тяжелее — с любимым дедом. Ванька никогда не был в городе, и Москва поразила его своими высокими домами и широкими улицами. Большие окна игрушечных магазинов манили его к себе, и он по целым часам простаивал перед ними, любуясь всевозможными товарами. Чего, чего только там не было! Крючки для рыбной ловли, такие большие — целого сома вытащить можно. А в мясных лавках и зайцы, и куропатки. Все это интересовало мальчика. Но жилось ему у сапожника очень плохо. Есть ему давали мало, часто били, подмастерья над ним насмехались, заставляли красть у сапожника огурцы. Тяжело было Ваньке переносить эти насмешки. Часто вспоминал он о родной деревне, о дедушке, о покойной матери и тяжело становилось у него на сердце…

Развалины замка

Развалины старого замка
При бледном сиянье луны.
В долине унылой и мрачной,
Как призраки, смутно видны.

У замка река протекает

И плещет на берег крутой.
И моет развалины замка
Холодною чистой волной.

Вечер