Повесть о балтийском матросе

…Прождав весь день, 5 июля поздно вечером Ховрин с матросами, наконец, попал на заседание ВЦИК, которое вел меньшевик Н. С. Чхеидзе. С погромной речью выступал «специалист» по флотским делам меньшевик В. С. Войтинский. Он утверждал, будто Центробалт и его председатель Дыбенко ввели в заблуждение матросов, и натравливают их на Временное правительство. После него на трибуну поднялся Ховрин. Он зачитал резолюции и передал их Чхеидзе. В зале поднялся невероятный Твалт, депутаты кричали, свистели, топали ногами. Чхеидзе объявил перерыв, пообещав обсудить резолюции балтийцев завтра. Это была заведомая ложь, ибо уже состоялся сговор эсеро-меньшевистского ВЦИК и Временного правительства о наступлении на большевиков.

Вот что пишет об этом сговоре А. Ф. Керенский: «Мое требование ареста Ленина, Зиновьева, Коллонтай и т. д. встретило сначала некоторые колебания со стороны. ЦИК, представители коего по этому поводу явились во Временное правительство. В 1-м часу ночи все колебания прекратились, и даже делегаты Совета сняли с очереди свои возражения. Но в это время члены штаба округа уже приступили к выполнению арестов…»

При выходе из Таврического дворца юнкера арестовали весь состав первой делегации балтийцев. Ховрин и его товарищи ночь на 6 июля провели в «Крестах»…

А эскадренный миноносец «Гремящий», на борту которого находился Дыбенко со второй делегацией, всю эту ночь раскачивался на волнах Балтики и в 6 часов утра ошвартовался на Неве у Английской набережной. Сюда же почти одновременно подошел и миноносец «Молодецкий» под флагом комфлота Вердеревского. Набережная и прилегающие к ней улицы были оцеплены войсками и юнкерами.

— Вас встречают? — спросил председатель Центробалта Вердеревского. Адмирал пожал плечами…

Дальнейшее шло по тщательно разработанному плану. Вердеревского оттеснили, а делегацию окружили юнкера, посадили в автомобили и повезли на допрос, а потом в «Кресты»…

«Председатель ЦК Балтийского флота был арестован непосредственно чинами моего военно-морского кабинета», — признается А. Ф. Керенский в своих воспоминаниях.

По его же приказанию Дыбенко был посажен в одиночную камеру, сырую, грязную. Свет еле-еле проникал через маленькое квадратное оконце под самым потолком…

Все тело ныло от боли, особенно правое плечо, по которому юнкер крепко ударил прикладом… Карцерный режим, плохая пища, побои сказались на здоровье. На шестой день Дыбенко перевели в лазарет, переполненный уголовниками. Скоро из лазарета выписали. Перевели в другую камеру.

Страх перед массами заставил Временное правительство освободить большинство членов Центробалта. Отпустили моряков-гельсингфорцев и участвовавших в июльской демонстрации кронштадтцев, правда, винтовки им не возвратили. А Дыбенко держали, хотя следствие было закончено. Его обвиняли в государственной измене, разглашении военных тайн, шпионаже, организации мятежей.

— Идут на подлоги, подтасовку фактов, на любую подлость — на все, лишь бы подвести под смертную казнь, — негодовал Павел…

Кончился июль, а суда не было. Не состоялся он и в августе…

Как-то через открывшееся окошечко в двери камеры Дыбенко увидел матросские бескозырки. Это Вася Марусев привел делегацию с «Петропавловска» и «Республики». Ребята принесли продукты и пачку резолюций с требованием «немедленно освободить моряков из тюрьмы».

— Как же вас пропустили? — спросил изумленный Павел.

Марусев показал мандат и рассказал, что в Петрограде образован Центральный исполнительный комитет военного флота — Центрофлот при ВЦИК из моряков — делегатов I съезда Советов и он, Марусев, входит в него. Поведал Вася и о том, что большинство в Центрофлоте — меньшевики и эсеры и, конечно, поддерживают Временное правительство. С соглашательским болотом ведут борьбу большевики — Иван Сладков, Николай Пожаров, Николай Маркин, Владимир Полухин, он, Марусев, и другие.

Потом навестил Маркин, теперь он работал во ВЦИКе.

— Скоро тебя освободят под залог, — сказал он. — На этом настаивают большевики — члены Центрофлота и Гельсингфорсское матросское депутатское собрание[5]. Хорошую они характеристику тебе дали. На, читай. — Маркин передал лист с напечатанным на машинке текстом. — Читай вслух, и я с удовольствием послушаю.

«Он действительно был во время революции председателем ЦКБФ вплоть до его ареста в Петрограде… Выражаем ему сочувствие, как невинно пострадавшему за общее дело революции. Мы уверяем граждан России, что тов. Дыбенко страдает за наше дело русской демократии, и считаем своим прямым долгом заявить, что мы всей душой поддержим его как материально, а также политически…»

Освободили Дыбенко 5 сентября, запретив выезжать в Гельсингфорс. А он в Петрограде задерживаться не хотел. Ждал с нетерпением, когда подвернется «оказия» на Главную базу. Друзья каждый день ходили в разведку на набережную Невы. Повезло Васе Марусеву. Прибежал сияющий.

— Прибыл «Гремящий». С самим командующим пойдешь на Главную базу.

Дыбенко уже знал, что контр-адмирал Развозов сменил Вердеревского, ставшего по милости Керенского морским министром во Временном правительстве.